Испытание

Рабыня! Черт побери! Ходи, куда прикажут, делай, что прикажут. Не пойдешь – отведут. Можно упасть на пол и стучать ногами, еще и орать при этом, как припадочная. Думается, что силком не потащат, но смысл? Смысл? Отсрочить неприятный момент на какое-то время. Смысл? Рано или поздно это все равно случится.

– Как там, в Маугли… Мы принимаем бой. Мы принимаем бой…

И тут она почувствовала, что действительно готова принять бой. Хочет видеть в ней рабыню? С номерочком на шее и покорностью во взгляде? Хорошо, потому что рабыню он и получит. Рабыне все равно, она просто тело. Послушное тело. Но душу не троньте! На душу его гадская власть не распространяется!

За нее-то, за душу, Саша и собиралась биться. Не за тело.

Потому что она не отобьет тело. Он слишком на нее действовал, слишком. Противно признать, но она уже была влажная. Противно. Но ничего. Мы принимаем бой.

Тело пусть себе живет своей жизнью, все равно оно ненадежный союзник. Надо сберечь свое «Я», вот в чем главная задача. Она вдруг усмехнулась:

– Ты тут мечешься, из кожи вон лезешь… Мы принимаем бой, – передразнила сама себя Саша, – А ему твоя душа до лампочки. Он просто разнообразит свой постельный рацион. Одну игрушку попробует, другую. Сравнит. Ту, что больше понравится оставит, негодную выкинет. Он же хозяин, блин! Смешно мне с вас, мамзель Савенкова. Идите уже на ваш хальвет, черт бы его побрал…

Умылась наскоро, наелась на всякий случай азиаткиного лосьона, мельком глянула в зеркало и пошла. Стальная глянула на часы, когда Саша вышла из комнаты и, ничего не говоря, повела ее к выходу. Знакомый шлюз между двумя толстенными стальными дверями, коридор, еще коридор и еще.

– Номер 44, вы слишком мрачно и сосредоточенно выглядите, как будто вас на казнь ведут, – позволила себе пошутить дама.

Дама шла чуть впереди, и словно видела затылком. Саша хмуро глянула на нее, не стала убеждать, что так оно и есть, как кажется. Просто спросила:

– А скажите, стальная леди, вы не боитесь оставаться один на один с нами, подставлять спину? Ведь кто-то может оказаться достаточно сильной или тренированной?

Стальная обернулась:

– Стальная леди? Мне нравится, – она улыбнулась по-настоящему, – Посмотрите в окно, номер 44.

Из окна коридора был виден кусок территории замка, похоже, сад, потому что был заросший деревьями. На толстой ветке метрах в двух от земли возлежал леопард, лениво свесив хвост. Глаза полузакрыты, но спокойствие огромной кошки было обманчивым. Красивый.

– Красивый зверь, – сказала Саша.

– Да, красивый. В открытом бою я могу сломать этому зверю лапу, или челюсть. Возможно, он тоже меня немного помнет, но я успею задушить его раньше, чем он сумеет меня убить.

Саша сглотнула.

– Я ответила на вопрос?

– Ответили.

– Вот и чудесно.

– Так мне можно обращаться к вам «стальная леди»?

Та остановилась снова, оглядела Сашу сверху донизу и только потом ответила:

– Вам, номер 44, можно. Другим не советую.

Намек был ясен.

Это что же получается, она чем-то заслужила особое отношение?

– Да, – словно отвечая на ее мысли, сказала охранница, – Вы действительно заслужили мое особое расположение. Я буду охранять вас с особой тщательностью.

Саша сперва не поняла, а после разразилась смехом. Даже как-то напряжение ушло. Но тут стальная леди остановилась перед высокой кованой дверью.

– Настоящее произведение искусства, – отметила про себя Саша.

– Ну, вот мы и пришли. Входите, номер 44. Хозяина найдете внутри.

И открыла ей дверь.

Остатки веселья как рукой сняло, все мгновенно вернулось на свои места. Холод, спасительный холод. Стены изо льда. Надо войти.

– Что-то вы не кричите «мы принимаем бой», а, мамзель Савенкова? Струсили? Струсили, черт бы вас побрал!

Сжала зубы и вошла. Быстрей войдешь – быстрей выйдешь. Просто немного потерпеть. Это у нее получится. Надо меньше отвлекаться и больше запоминать все вокруг. Кто знает, может и удастся что-то узнать, или высмотреть.

Господи, как тяжело шаги даются… Господи…

Глава 23

Арсений прилетел еще днем. Она не могла слышать, была в тот момент в бане. Сошедший с вертолета мужчина был сосредоточен, суров, сумрачен с виду и немногословен. Сразу ушел к себе, дав короткое распоряжение, привести номер 44 к восьми часам вечера. И заперся в кабинете. Один, не принял никого, даже управляющего.

Почему-то раздражало все. Он как бы заново, свежим глазом прошелся по своему дому, начиная с самих дверей. Привычное глазу и комфортное жилище теперь казалось каким-то неправильным. Все не так… Слишком… нет, не слишком, но все равно нехорошо… Глаз выхватывал малейшие недостатки, они вдруг начинали переть на передний план, начисто убивая все то, что он считал красивым и удобным. Бог мой… а спальня…

Ему вдруг сделалось неприятно при мысли, что она увидит его спальню. Он что, стеснялся своего любовного гнездышка? Смешно!

А ведь стеснялся.

А вот это как раз и следует нещадно подавить. Нещадно. Это ЕГО дом. Он не станет здесь ничего менять. Чего ради?!