Испытание

Оказалось, это номер 18 пришла от хозяина. Вид у нее был жалкий, вся измазана, волосы растрепаны, губы дрожат. Ей навстречу бросилась номер 37, взяла за плечи и увела, что-то шепча на ухо. А номер 45 снова разоралась, сначала возмущаясь тем, что кто-то посмел приблизиться к ЕЕ хозяину, а потом огрызаясь на резкие слова номера 37, потом уже по инерции. Ругаться было не с кем, все ушли по своим комнатам. Сашина гостья, номер 32 глядя на нее, с сожалением прошептала:

– Знаешь, не все могут мирно жить в этих условиях. В гареме всегда проявляются самые худшие качества женщины, и если нет соответствующего воспитания, привыкнуть делить мужчину очень тяжело.

– Зачем его делить. Я считаю, что от него просто следует отказаться.

В этом Саша была уверена. Делить, бороться за него, пытаться урвать себе, ревновать этого… (нет ему имени!) она не станет. Пусть его берет кто хочет. Нужен он этой номер 45 – пусть будет ее на веки вечные!

– Ты захочешь мужчину, к сожалению, такова наша природа, – грустно улыбнулась гурия.

– Его не захочу, – Саша ответила холодно, и в сердце ее действительно царил холод.

– Как знать… А номер 45, по-моему, просто немного тронулась умом. Слишком уж ненормально она себя ведет. Я понимаю, ревность. Но все-таки… Надеюсь, она привыкнет, так будет лучше для нее же самой.

– Добрая ты, номер 32.

Гурия улыбнулась:

– Ты тоже. И ты сильная. А я не сильная, я…

– Прекрасная, – добавила Саша.

– Но не в его глазах, – по лицу девушки пробежала грустная тень, – Для него я обычная и незаметная. Но он щедр ко мне, и не лишает своей ласки.

В Саше поднялась волна возмущения этой покорностью:

– Как ты можешь так говорить? Он же не любит тебя!

– Как? С благодарностью?

Саша кивнула, потому что лично она никакой благодарности не испытывала.

– Ты не поймешь, – она всплеснула руками, а потом стала водить ладонями по поручню ограждению и взволнованно заговорила, – Он ласков со мной, щедр, никогда ничем не обидел, не сделал ничего против моей воли…

– Ты любишь его… – догадка была очевидной.

– А ты разве нет? – девочка заглядывала Саше в душу, и перед ее ясными детскими глазами она не могла солгать.

– Да. Еще люблю. Но с этим будет покончено.

– Ох… – только и смогла прошептать маленькая гурия.

Настроение у Саши совсем ухудшилось, но остались вопросы.

– Почему номер 18 пришла в таком состоянии?

– А… Там все сложно… Видишь ли, номер 18 ведь так и не покорилась ему до конца. Да, она никогда не устраивала скандалов, как эта, номер 45, никогда не кричала. Но она боролась за него, боролась за свою любовь. Но не смогла победить. Она не стала его единственной, осталась… как все… как я.

Саша слушала нахмурившись. Девочка с глазами газели переступила ножками и продолжила после недолгого молчания:

– А сейчас он дал ей то, что ей нужно, но она ненавидит себя за это. А еще больше она ненавидит за это его. За то что он дает ей это наслаждение.

– Господи, как же она тут живет…?

– А, в обычное время неплохо. Все мы живем здесь…

– Я не говорю про это, – Саша обвела рукой вид внутреннего двора их «золотой тюрьмы», – Я говорю про то, что она чувствует.

– Я не знаю. Не могу сказать. Я не боролась и не проигрывала, мне это неизвестно, – глухо ответила номер 32.

Обе помолчали, потом Саша спросила:

– Я вижу, что из общей аморфной массы выделяется номер 37. Что можешь сказать про нее?

– Она… Она властная, очень уверенная в себе. Но она никогда даже не старалась бороться за благосклонность хозяина. Ее все устраивает, все. А еще… Еще она нам как мать, – номер 32 взглянула на Сашу, – Странно, да? Но это так.

– А номер 6?

– О, – улыбнулась номер 32, – Номер 6 как хитрая и мудрая бабушка! Она столько всего знает, знаешь, она умеет готовить разные лекарства практически их ничего. А какие косметические средства делает! Чудо! Дарит всем просто так. Она ученая.

– А как она…

– С хозяином?

Саша кивнула, пытаясь скрыть любопытство.

– Вообще-то, даже я не могу понять, как она умудряется быть такой спокойной. Всегда в хорошем настроении, всегда улыбка. Как будто ей все равно.

– Так может, ей все равно?

– Да нет, я видела, как она смотрит на хозяина. Она его любит, – тут гурия снова вздохнула, – Ну что, ужинать пора. Пошли ко мне?

– А пошли.

Саша решила, раз она тут застряла, так это еще повод не ходить в гости. Даже в тюрьме можно найти что-то хорошее.

* * *

Еще неизвестно, кому из них двоих было хуже. Женщине, которой доставили наслаждение унижением и грубостью, или мужчине, который потешил себя мужским доминированием. И если она могла скрыться за обидой, то у него такого шанса не было. И теперь, запершись в собственной ванной, он долго стоял перед зеркалом, опираясь руками на раковину. Сглатывал, успокаивал дыхание. Его тоже трясло, как и ту гордячку, что наслаждение получает именно от унижения, а только ее гордость не дает ей принять свою натуру и смириться. Ведь секс был хорош, ощущения яркие, на грани. Так почему теперь так плохо?!!!