Испытание

– Будут и после меня. Я ее бросил, – пренебрежительно заявляет Костя. – Не люблю пользованный товар. Здесь вопрос в другом. Видишь ли, у меня есть дар: я вижу, как люди действительно ко мне относятся. Ты тогда, когда явился ко мне в кабинет, отнесся ко мне очень презрительно. Не отрицай, меня не обманешь. Ты и сейчас сидишь и презираешь меня. Высокий, здоровый, накачанный, директор компании… Что, думаешь, я не знаю, как ты ко всему этому относишься? Самодовольный! Ты же на людей, как на дерьмо, смотришь!

– У тебя комплексы с этим какие-то что ли? – мне уже все ясно, и разговор надо сворачивать. – Что ты прицепился к дерьму?

– Да, прицепился! Потому что ты и есть оно самое! И я не отцеплюсь, пока не смешаю тебя…

– Всё-всё, не продолжай, я понял.

– Ты бы видел себя со стороны, когда так гордо заявил о том, как любит Вика. «Она любит медленно»! Урод! Моральный урод!

Панченко резко встает, бросает купюру на стол и быстро уходит. С его мотивацией все более-менее понятно, и как противодействовать, я придумаю. Дар у него, надо же! Придумал тоже.

Система не ошибается. Константин Панченко – «носитель интерфейса Augmented Reality! Platform. Home Edition. Версия 7.2», как и я.

Глава 13. Границы, усвоенные в детстве

Когда Ганди продвигал свою философию ненасилия, он, видимо, не знал, насколько круто убивать всех вокруг!

«Теория большого взрыва»

– Нет! Пожалуйста! Нет! Не надо… – бормочет ничто.

Извивающееся у моих ног существо сложно назвать человеком. Слизняк, червь, тля, но не человек. Ничтожество! Зак, истекающий кровью и размазывающий по лицу слезы, жалок. Его лохмотья окончательно растрепались после моих жестких пинков и развалились. Теперь он в одном белье, а его здоровье в красной зоне.

Йована неодобрительно хмурит брови, но молчит. Хватило одной активации таймера развоплощения, чтобы эта сука заткнулась.

Мы перехватили Зака у самого камня активации. Он уже почти возложил руку, когда по моей команде сербка разнесла стрелой ему плечо. Единственная причина, по которой он еще жив – мне нужна информация.

– Фил, прошу, у меня осталось шесть минут… Пожалуйста!

– Пожалуйста? Ха-ха! – этот слизняк думает, что волшебное слово ему поможет, меня это веселит. – Ты рассказал не всё! Так что говори, если не хочешь получить этим клинком в глаз! И с чего ты взял, что я дам тебе захватить этот гекс? Он мой по праву! По праву сильного! У тебя нет шести минут, я тебя сам убью.

– Ты обещал! Ты же дал слово! Мы же договорились… – сильный пинок под дых выбивает из него воздух.

– Я поступаю со своими словами, как захочу. Рассказывай подробнее о Тафари.

Подношу кинжал острием к его горлу. Зак сглатывает, боясь пошевелиться. Обреченно кося глазом на таймер развоплощения, он тихо и устало рассказывает:

– Я уже говорил, что больше ничего не знаю. Сам с ним я не общался, он убил меня сразу, как увидел. Тот парнишка, Майк… Майк рассказывал, что Тафари захватил практически весь центр поля Испытания с севера на юг… У него носорог. Его военный юнит – боевой носорог, которого можно использовать как ездовое животное. Рассекая на нем, нигериец захватывает гексагоны один за другим…

– Один носорог?

– Вроде, да.

Червь себя исчерпал. Больше из него ничего полезного не выжать. Перехватываю кинжал, заношу руку над съёжившимся Заком и… Вскрикиваю от боли! Сука!

Получен урон: 178 (выстрел из лука Йованы).

Вы ошеломлены! Эффект продлится 3 секунды.

Стрела, выпущенная сербкой, пробила мне запястье. К несчастью, еще и сработал обездвиживший меня эффект ошеломления её артефактного лука. Моё тело, потерявшее контроль над мышцами, падает на землю. Удар лбом о камень активации сносит мне почти пять процентов здоровья.

Рассвирепев, мыслекомандой запускаю девятисекундный таймер на развоплощение предателя-вассала. Так ей, твари!

Хват ослабляется из-за перебитых нервов и мышц, Нечестивый кинжал поглощения визжит на грани ультразвука, а его обтекшая кисть рукоятка рвется и втягивается в свое основание. Оружие, поглощающее жизнь, выскальзывает из разжимающегося кулака. Разрывая мышцы, сосуды, круша мелкие кости, я переламываю застрявшую в руке стрелу и вырываю ее. Зубы стиснуты так сильно, что начинают крошиться, но я не кричу. Из моего нутра вырывается лишь безумное мычание. Гнев, ярость и боль внезапно, в один миг, исчезают – стоит мне отойти от воздействия проклятого оружия, а телу начать заращивать зияющую сквозную рану.

Одновременно со всем этим подбежавшая Йована пинком отправляет артефакт куда подальше, а встрепенувшийся Зак отчаянно активирует командный центр, захватывая гексагон. Третья волна генерации базы выталкивает нас наружу – за пределы образовавшегося убежища.