Финансист долго смеется и грозит мне пальцем. Отсмеявшись, он серьезнеет и переходит к сути:
– Вы не Малыш, а я не Карлсон, но идею я понял. Дыма без огня не бывает, но надымить можно и одной сигареткой.
– Вот именно. Много лжи, натянутой на каркас правды.
– Хорошо сказано! – Соркин поправляет очки, сползшие на переносицу, подходит ближе и доверительно рассказывает: – Вчера я был на благотворительном вечере, посвященном творчеству молодых художников города. Ко мне подошел ранее незнакомый мне молодой человек, представившийся Константином. Коммерческий директор какой-то компании, связанной с упаковкой. В ходе разговора он упомянул вас, и я заинтересовался, так как планировал сегодня подписать с вами договор.
– Кажется, я понимаю, о ком идет речь.
– По правде говоря, я поверил всему, что он сказал. Он был очень убедителен и внушал доверие. Очень обходительный молодой человек, надо признать. Сейчас таких мало. Думаю, пересказывать вам детали разговора будет некорректно по отношению к нему.
– Этого достаточно, Аркадий Валерьевич. Я вам очень благодарен за то, что прояснили ситуацию. Спасибо.
Я собираюсь попрощаться, но он придерживает меня, трогает за воротник, как бы поправляя и спрашивает:
– Позвольте поинтересоваться… У вас с этим Константином какой-то конфликт? Я просто не понимаю! Ваши компании работают в разных сферах, зачем ему это?
– Это связано с женщиной, – загадочно произношу я и, пожав ему руку, собираюсь уходить.
Обернувшись, вижу, как Соркин смотрит мне вслед, поджав губы, и чему-то кивает:
– Я еще раз подумаю насчет договора с вами, Филипп.
Итак, если слухи распространяет Панченко – тот самый новый коммерческий директор «Ультрапака», пришедший на место Павла Андреевича, а Вика не является для него источником информации, то остается только вариант, при котором он сам накопал подробностей. Потому что Вика совсем не так хорошо знает моих партнеров, да и вообще, вряд ли в курсе о новых дольщиках «Доброго дела». Единственный человек, кого она более-менее знает, это Славка. Веронику она видела лишь раз, а с остальными никогда не встречалась, а я не рассказывал.
А значит, «крыса» среди нас все-таки есть. Ею не может быть никто из стажеров, они работают у нас меньше недели. Но тогда кто? Кир, Маринка и Гриша сами ушли из «Ультрапака», недовольные новым шефом. Вряд ли это Марк Яковлевич и Роза Львовна – им это точно не нужно, впрочем, как и Веронике с Кешей. Эти четверо поставили на бизнес все, что у них было. Остаются Сява и Генка. Оба стали партнерами без денежных вложений, у обоих – самые маленькие доли, и оба наиболее мне близки. Скажем, про те же азартные игры хорошо знает только Генка, а о беременной Янке в курсе только Слава – именно он общался с ней, когда она пришла к нам в поисках работы, зная, что она моя бывшая жена.
Накручивая себя все больше, я добираюсь до «Чеховского». Взбежав по лестнице, врываюсь в новый незаселенный офис и занимаю свой новый кабинет. Стены все еще пахнут краской, а мебель – клеем. Распахиваю все окна, чтобы проветрить помещение, и зову к себе первым Славку.
Бывший гопник, сейчас больше похожий на рядового клерка – черные брючки, белая рубашка с короткими рукавами и, конечно, черные лакированные туфли с острыми носками. На голове некое подобие пробора, но волосы у него непослушные, и вихры торчат. От старого образа осталась только походка. Она все такая же гопническая – задранный подбородок, развернутые плечи, свисающие руки и шаркающий шаг «щечкой» – внутренней стороной стопы – вперед. Под мышкой у него кожаная папка.
– Случилось что?
– Да. Я встретился с Дорожкиным-младшим.
– Да ладно!? – Славка бьет кулаком по ладони. – Это он?
– Нет. Не спрашивай, почему я уверен, но точно не он и не его отец. Это Константин Панченко, один мудак из «Ультрапака», компании, где раньше я работал.
– Это та, откуда Кир, Марина и Гриша?
– Да, она, – опомнившись, я активирую «Распознавание лжи». – Так что ответь мне, Слав, не ты ли слил этому товарищу личную информацию о партнерах?
– Что? – возмущение Сявы настолько искренне, что сквозь маску клерка явно проглядывает хищный оскал гопоты. – Фил, ты чо?! Крысу во мне увидел? Берега…
– Стоп! – мне приходиться рявкнуть, включив командные нотки. – Просто ответь прямо – передавал Панченко информацию о компании и дольщиках?
– Нет, б…! – рявкает в ответ Сява. – Не передавал! Да с чего ты вообще решил…
Он продолжает орать, а меня обдает истинным жаром пустыни, а с сердца сваливается огроменный камень – пожалуй, его предательство стало бы для меня ударом. Одно дело, когда так с тобой поступают малознакомые партнеры, другое – очень близкий человек, в судьбу которого ты без всяких корыстных побуждений искренне вложился своим участием.
– Я должен был спросить, – спокойно говорю я, когда он заканчивает свою пылкую речь. – Сам посуди. Слил кто-то из наших, это точно.