Испытай меня страстью (ЛП)

Беглый взгляд внутрь пакета подсказывает мне, что Себастьян действительно все продумал. Косметика, зубная щетка, дезодорант, расческа, даже чистая пара кружевных, чёрных трусиков, среднего размера. Конечно они из "Агент Провокатор", в то время как мои куплены в "Таргет", что лишь добавляет ему дополнительных очков. Или добавило бы, если бы я вела счет. Который я абсолютно не веду.

Я кладу пакет на столешницу, не используя ничего из его содержимого. Можно сказать, что Себастьян из разряда "хороших парней", но это не значит, что я хочу получить от него больше, чем уже получила. Если и есть хоть одна вещь, которую я узнала от живущих в Лас–Вегасе, так это то, что, так или иначе, долги всегда должны быть оплачены. Он позволил мне сохранить свою работу и подарил мне лучший секс в моей жизни. Весы уже качнулись в неверном направлении.

От последней мысли глаза начинают жечь слезы, но я промаргиваюсь. Не стоит плакать из-за трёх оргазмов. Или их было четыре? Где-то в середине водоворота я сбилась со счета. В любом случае, в мире есть гораздо более худшие вещи, о которых стоит волноваться, чем действительно хороший секс.

Как то, что я не могу пойти туда в таком виде. Не могу вернуться к работе, со всеми этими отметинами на теле. Это равносильно тому, чтобы дать "зелёный свет" всем мудакам. Впервые с тех пор, как я встала в ванной перед зеркалом и отстригла почти два фута от своих волос, я жалею о своем решении. В этой ситуации, длина волос до талии, помогла бы скрыть множество грехов.

Но так как это не прокатит, и, ни один из умилительных вариантов Себастьяна не годится, я решаю послать волнения по этому поводу ко всем чертям. Я расправляю по рукам рукава, застегиваю свою рубашку, поднимая повыше воротник. А потом я натягиваю на лицо самую нахальную маску, которую только могу изобразить.

Мой отец всегда говорит, что если ты не можешь избить гадов, то ты можешь присоединиться к ним.

Глава 5

Себастьян

Уже полночь, и я не в силах принять решение. Мне не удалось сосредоточиться на куче финансовой информации, или каких-либо документах, которые мне нужно просмотреть. Вместо этого, последние три часа я провёл глядя в пространство, поочередно пытаясь работать и изучать личное дело Арии.

Ни одно это занятие не является поведением, которым я мог бы гордиться.

С другой стороны, я никого не заставляю выполнять свою работу. Она никуда не денется до трех часов утра, когда я соберусь ею заняться. И не похоже, что мне всё таки удастся найти заявление Арии о приёме на работу. Всё, что мне удалось выяснить – это то, что она проработала в "Атлантисе" на протяжении четырнадцати месяцев, и проявила себя, как образцовый сотрудник за время, которое находилась здесь, благодаря чему четыре недели назад её перевели в зал с высокими ставками. А так же, что она живёт в квартирке в плохом районе – это я знаю из личного опыта, и у неё нет никаких контактов для экстренного случая.

Эта последняя запись в её личном деле расстраивает меня больше всего, ну, последние две, если честно. Но плохой район – это то, с чем я могу поработать. Отсутствие экстренной связи, означает тот факт, что в её жизни нет никого, кому можно было бы позвонить, если что-то пойдёт не так.

Она молодая. Двадцать четыре. Слишком молодая, чтобы потерять обоих родителей при обычных обстоятельствах. Слишком молодая, чтобы не иметь каких-либо друзей – одноклассников или кого-то ещё. Она заявила, будто не училась в колледже, но она так умна и учтива, что я в это не верю. Опять же, при нормальных обстоятельствах, вероятно, она могла бы учиться.

И эти обстоятельства заставляют меня задаться вопросом: что же с ней случилось? Какая у неё была жизнь? Жертвой каких ненормальных обстоятельств она стала?

Ария носит свою позицию как доспехи, когда отстаивает свои интересы или кого-либо ещё, кто по её ощущениям в этом нуждается. Она легко ставит на место Китов, но ещё легче переступает границы. Она не берёт ничего, что рассматривает как подачку – она приняла свою работу назад, потому что заслужила её, но не прикоснулась ни к одной вещи в пакете с туалетными принадлежностями, которые я ей купил. Ни к одной вещи. И хотя она была потеряна и даже больше, чем ранее во время секса, она не позволила мне помочь ей после него. Чёрт, после этого она едва позволила мне до себя дотронуться.

Вместо этого она заперлась в ванной, а потом, виляя бедрами, вышла из моего кабинета с улыбкой и отмахнулась от меня, как будто мы только что не переспали друг с другом. Ох, она была вежлива. Даже дружелюбна. Но это был тот же самый вид дружелюбия, который она демонстрировала клиентам, не пытающимся залезть в её маленькие чёрные кружевные трусики. А так как я уже побывал в них, и даже стащил их с неё, то просто ожидал немного большего, чем когда она позволяла тем мужчинам, и мне не кажется, что я прошу слишком многого.