Исправляя ошибки

Она заерзала, выбираясь из моих объятий, выпрямилась и села рядом, но уронила голову на руки.

– Это потрясение, шок.

– В конце концов, он ее муж.

– Смерть – это всегда жутко. Так рядом.

– Главное, что не они сыграли в ящик.

Голоса звучали где-то рядом. Все высказались, пока Саша приходила в себя. Я ждал, что она расплачется или все-таки лишится чувств. Но Саша на удивление расчетливо уточнила первым делом:

– Кто его ранил? Костя? Что ему будет за это?

Костя, которого отец заставил ночевать у нас хотя бы сегодня, тоже подал голос.

– Экспертиза покажет. Я ранил другого персонажа, а он уже пустил пулю в Грифа. Черт знает, может, срикошетило. Они все пока в больнице, показания дают разные.

– Но вас ведь не посадят в тюрьму? Это было бы так ужасно. Вы спасли нас, – тараторила Саша от волнения.

– Обостренное чувство справедливости. Почти как у тебя, бро, – не смог промолчать Руслан.

– И как у тебя, – вернула ему любезность Мили.

– Это семейная история, – заверила всех мама, похлопывая отца по плечу.

Артур закатил глаза и уверил Сашу:

– Костя не сядет. Максимум, придется уехать, пока все не улеглось. Воплей сейчас будет много. Завтра можно ждать звонка от Громова.

– Который президент? – уточнила Саша с ужасом.

– Который – да.

– Обязательно все сразу на нее вываливать? – огрызнулся я.

– Все сразу пока никто и не знает, Марат. Но твоя женщина теперь наследница своего покойного мужа. С его деньгами могут быть бооооольшие проблемы.

Саша встала и заявила, смело глядя отцу в глаза:

– Я не хочу никаких денег и никаких проблем.

– Искренне верю в это, но твое разбитое лицо, стрельба, смерть и попытка изнасилования – проблема в любом случае. Рискну показаться циничным, но Казань – лучшее место для всего этого безобразия. Здесь я могу минимизировать страдания в ментовке и прокуратуре. Но тебе все равно придется дать показания.

Саша кивала соглашаясь.

– Да, я понимаю. И я благодарна вам за это. Вы могли… – она захлебнулась воздухом, но договорила. – Могли просто забрать у меня ребенка… Наверно. Не церемониться.

Тут даже у меня вырвался стон.

– Саш, ты чего несешь?

– Она год пряталась от мужа, Марат. Конечно, Саша боится теперь всех, кто богаче, сильнее, могущественнее, – вступилась за нее мама. – Тебе сложно понять. Это страхи одинокой женщины.

Я взял Сашку за плечи и развернул к себе. В ее глазах стояли слезы, ей снова было страшно из-за неопределенности.

– Ты никогда больше не будешь одна. Ты моя, – проговорил я, стараясь игнорировать глазеющее на нас семейство. – А эти все странные люди – моя семья. Они помогут. Выклюют мозг, конечно, но помогут.

Саша прижалась ко мне, ища защиты.

– Спасибо, – проговорила она. – Я люблю тебя.

– И я тебя, – выдохнул я ей макушку.

Моя майка стала влажной от слез, и я воспользовался моментом, чтобы увести Сашу из гостиной в ванную. Ночка будет непростая.

Оставшись наедине, я прежде всего расцеловал ее губы. Саша охнула, и я тут же отпрянул.

– Прости, забыл, что болит. Сильно?

Я коснулся легонько ее скулы и провел пальцем до уголка рта. Следов ударов почти не было видно. Только губы чуть припухли. Я сжал зубы, вспоминая, как Женька безжалостно ее бил.

– Немного больно, – ответила Саша и снова стала часто моргать, стараясь не заплакать.

– Чи-чи-чи. Все. Все прошло, детка. Кончилось. Его нет.

– Это ужасно, но мне не жалко. Он умер, а я чувствую… облегчение. Это ведь ненормально.

– Ненормально бить жену и приказывать трахать ее своим отморозкам. Давай не думай об этом. ТЫ имеешь полное право не страдать по Грифу. Я тебе разрешаю.

Она засмеялась сквозь слезы.

– Спасибо, конечно.

– Пожалуйста.

Я обнял ее, и мы стояли около раковины какое-то время.

– Дан так похож на твою маму, – проговорила Саша мне в грудь.

– Угу. Я тоже заметил, когда она оказалась рядом. Вернее, заметил с первого взгляда, но никак не мог понять. Слишком радовался, что он не похож на Грифа. А глаза у Дана твои.

Саша снова заплакала.

– Прости меня, пожалуйста.

– Простил, детка. Чертовски больно, что ты не сказала, но я понимаю почему. Я сам виноват. Знала бы ты про моего важного предка, может, и не боялась бы Женьку так сильно. Натворили мы с тобой дел. Слава богу, теперь только разгребать остатки дерьма. Справимся. Обещаю.

– Когда ты так говоришь, почти спокойно. И когда обнимаешь…

Я сжал ее крепче, и мы стояли еще несколько минут, успокаивая друг друга. Потом Саша умылась, и я сделал попытку отвести ее в спальню.

– Тебе нужно отдохнуть.

– Я не засну без тебя. Вообще не засну, наверное, никогда. Закрываю глаза и…

– Нет. Не надо, – остановил я ее. – Давай выпьем на кухне чего-нибудь теплого. Я поищу что-нибудь от нервов.

Саша согласилась. Но до кухни мы не дошли. В гостиной я встретил маму.

– Давай я заварю ромашку, – вызвалась она, увидев нас и пытаясь забрать у меня Сашу. – Марат, отец просил, чтобы ты пришел в кабинет.

– Да, конечно.

Я попытался отправить Сашу, но не тут-то было.

– Я пойду с тобой, – категорично заявила она. – Все это меня тоже касается.

Я несколько раз открывал рот и ничего не говорил, потому что знал: все мои слова она раздавит своим упрямством.