Исправленному верить

– Да вы все привыкли к безнаказанности. Ты давно не испытывал страха, вот и загрустил. Просто поменялась с тобой местами.

– Неприятное чувство.

– Да ладно? – с издевкой воскликнула она. – Ну, наслаждайся! И, кстати, ты не ответил: зачем пришел? Решил убедиться, что родня не разыгрывает?

– О! Я точно знаю, что не разыгрывает! – заверил он, выводя машину на трассу. – Одон орал так – стены тряслись!

– Орал?

– Да. «Кого ты в семью собрался привести?!», и все в таком роде.

– А кого ты собрался в семью привезти?

«Граф» позволил себе великосветски закатить глаза.

– Опять эти игры?

– Да ты просто ничего об этом не говорил. Так откуда мне знать?

– Никодима. Я очень хочу привести тебя в свою семью.

– А семья не треснет? В свете открывшейся неприятной подробности?

– Пока не знаю. Надо попробовать.

– Я – грубая, Олеф!

– Ты – наполовину демон, – напомнил он.

– Ой, а кто не демон?

– Кстати, сколько тебе лет? – как бы между делом поинтересовался вампир.

– Фу, сейчас поссоримся.

– Понял. Спрошу потом у Гели, может, она проболтается.

– В смысле? Ты знаешь Гелю?

– О, да! – хмыкнул Олеф. – У тебя отличная подруга. Она так тебя защищает…

– Геля меня защищает? Ты уверен?

– Ты как будто удивилась.

– Изрядно… – проговорила Никодима. – С чего ты взял, что она меня защищает? Ты помнишь, точно, о чем вы говорили?

Олеф кивнул.

– Конечно, помню. Я сказал: «Мне кажется, Никодима не нуждается в защите», а она ответила: «Каждый нуждается…».

Внезапно выражение его лица поменялось, он резко свернул в сторону и припарковал машину у обочины.

Некоторое время сидел, не двигаясь, глядя в одну точку.

– Она защищала не тебя, – проговорил он, наконец. – Она пыталась защитить меня…

– Дошло, наконец, – хмыкнула Никодима. – Вот это уже похоже на Гелю.

– Как… как она относится к тому, что живет с таким существом?

– С каким?

– Ну, хотя бы… с многосильным.

– А, это… Первые лет сто ворчала, потом пообвыклась.

– Что?! – воскликнул вампир.

– Что?

– Геля… Геля она – кто? Она не индуал, это точно! Геля. Ангелина. Ангелина… Ангел?

– Ой, ну опять штампы, – поморщилась Никодима. – Она из непервичных. Это, технически, не ангелы, но за неимением аналогов – ладно, сгодится. Я тебе потом расскажу немножко про строение окружающих пространств.

– Строение окружающих пространств… – проговорил Олеф. Он закрыл лицо рукой и рассмеялся.

– Пространства – и впрямь забавная штука, – заметила Никодима. – Но все же не настолько.

– У меня сейчас такое чувство, – пояснил он, – один знакомый дед говорил: «Пошел за грибами, наткнулся на клад!»

– Поехали, грибник.

Они выехали на трассу и направились в сторону Штыковских прудов. Осень все еще лишь заигрывала с Приморьем. Деревья стояли по большей части зеленые, лишь кое-где клены алыми метлами нарушали ложнолетнее однообразие.

– Я хочу пить, – сказала Никодима. – Останови у какого-нибудь магазинчика.

Через минуту Олеф припарковался у продуктового киоска, вышел, купил бутылку воды. Отвинтил крышку, протянул бутыль Никодиме.

Женщина сделала несколько глотков.

– Вот ты пьешь воду, – произнес он задумчиво. – Как обычный человек. И пахнешь ты обычной женщиной.

– Это цветочный тальк.

– Я говорю не про духи.

Никодима вздохнула и вернула бутылку.

– Олеф, я тебе сейчас открою секрет, который был бы секретом, если бы хоть кому-то был нужен: индуалы – обладают дискретной природой. Сейчас я – женщина. И ничего «этакого» во мне нет. Когда нужно, «включается» сила.

– И тебя можно убить, когда ты человек? – с содроганием спросил он.

– Нет. Эта сила работает и сама по себе.

– А можешь… можешь на минутку «включиться»?

– Зачем?

– Я хочу услышать запах. Узнать, какая ты на самом деле…

– Не страшно?

Он посмотрел на нее и ответил не сразу, словно прислушивался к чему-то внутри себя.

– Я хочу знать о тебе все. Даже, если мне это не понравится. Но это – все равно ты.

– Что ж… Сам попросил.

Ничего не изменилось.

Но Олеф вдруг отшатнулся, его зрачки расширились, а ладони непроизвольно сжались. И тут же он закрыл глаза от наслаждения… Природа этой невероятной силы умела не только наказывать, но и награждать, и творить. И дарить покой…

Все исчезло.

Олеф открыл глаза.

– Как же ты живешь среди людей? – проговорил он тихо.

– Я люблю людей, – заверила Никодима. – Просто большинство из них, ну, как котята: не гадят под кровать – и умнички. Глупо требовать от котенка большего. Но вот есть и те, кого я принимаю за равных. И какое это наслаждение – быть среди равных! Как будто попадаешь в свое созвездие. Ну… не важно.

– Много таких, как ты?

– Много по чьим меркам?

– Ладно… вот так спрошу: есть еще такие, как ты?

– Конечно.

– Почему ты живешь не с ними?

– Это мне зачем?

– Разве не хочется быть среди себе подобных?

Никодима усмехнулась.