Исправленное издание. Приложение к роману «Harmonia cælestis»

Чтобы охарактеризовать, какие — по его мнению (речь идет о дяде Д. Б.) — «идиотские» слухи распространяются в обществе, он сказал, что слышал, будто 7-го ноября Хрущев объявит о выводе русских войск из Венгрии. Он и тогда этому не поверил, а теперь и тем паче тем паче, его выражение, старая школа, это просто смешно. На вопрос, кто ему говорил об этом (!), он ответил, что этот слух гулял по всему Будапешту. В связи с этим отмечу, что нечто подобное я слышал и в электричке в разговоре двух не вполне трезвых мужчин в рабочей одежде. Сидит в электричке и топырит уши. Или он это выдумал?

<Казнили Дёрдя Фанчика, приговоренного к высшей мере по делу о повстанческой группировке из переулка Корвин.>

Жена П., опять. По ее мнению, все происходит по воле Господа Бога. В дальнейшем мы разговаривали о детях. Да, с Господом Богом по поводу этого дела я с удовольствием обменялся бы парой слов. (Опять повтор: почему Творение именно таково? Как вписывается в установленный Им порядок спасения подонство моего отца? с.) А уж потом можно будет поговорить и о детях.

Коротенькие донесения на папиросной бумаге. Нормальной, видимо, жалко. Я тоже жалею каждый клочок бумаги, которую можно усеять буквами. Товарищ Тот: Лично с бывшим бароном О. агент незнаком, хотя и встречал его в Сентэндре. По его впечатлениям, О. — идиот и болтун. С мозгами явно не все в порядке. Помню, мне нравился его тон, когда он отзывался о ком-нибудь в таком духе, «преодолевая классовые барьеры». Но чтобы так?..

Новое имя, которое я выписываю [хотя и не расшифровываю] исключительно как литературоведческий раритет <догадаться, впрочем, нетрудно>: Посетил вдову А. C.-М., проживающую в Будапеште.

Мероприятия: В настоящее время осведомитель передается в распоряжение Будапештского управления.

На этом первое досье заканчивается, точнее, в нем есть еще справка, датированная 15 января. В ней значится, что завербовали его в марте 1957 года. Завербован был в качестве агента, но, поскольку в разработке конкретных дел не участвовал, а получал задания только по сбору информации, мы переквалифицировали его в осведомители. Для нас это лучше? Поначалу испытывал трудности с составлением донесений. Аргументировал это тем, что многие факты считал несущественными и потому не описывал их.

Аргументировал… Сколько раз я слышал, как он что-то аргументировал! Это было красиво! Его ум, его reine Vernunft[33] производил впечатление. Он говорил коротко, с неотразимой логикой: если — тогда… А затем позволял практическим соображениям подчинять себе свою же собственную (неотразимую) логику. Да, возможно, что это так — но сейчас мы имеем то, что имеем — например… Не нужно учиться — нужно знать. Из дому нужно выезжать не рано, не поздно, а своевременно. (Но если на дороге неожиданно возникла пробка! — В таком случае нужно выезжать раньше. — Так ведь неожиданно! — Он холодно пожимал плечами.) — Впрочем, в беседах с Тотом он едва ли аргументировал, скорее оправдывался.

На основании его донесений дополнительных лиц на учет не поставлено. Это уже кое-что.

Только что принесли новые документы, обо мне. Четыре странички. Ничего интересного. Напр., осведомитель по кличке «Редактор» стучит на профессора Илию, и в перечне имен упомянуто и мое.

Конец рабочего дня.

[Подбил все же одного человека на то, чтобы 23 февраля он помолился за моего отца.]

16 февраля 2000 года, среда