Читаем Исправление настоящего (СИ) полностью

Большую часть времени женщина лежала на кровати, укрывшись старым ватным одеялом. Удивительно было не то, что оно было старое, а то, что оно до сих пор еще было целое. Штопанное-перештопанное, с выдранными кусками своей плоти, оно все еще ухитрялось ее согревать. Узница этого склепа, в которой только с большим трудом можно было сейчас узнать Кэт, большую часть времени или просто спала, если можно было назвать сном то полуобморочное состояние, в котором она пребывала, или тупо таращилась в потолок остановившимся взглядом, выискивая на нем всякие мелочи, типа трещин или отвалившихся кусков побелки. Хоть какое то, пусть и бессмысленное, но все же развлечение. Существование… Упражнение на сосредоточенность, заключающееся в том, что если научиться непрерывно в течение пятнадцати минут смотреть на бутон розы, изучая его подробно во всех деталях, то можно значительно преуспеть в делах. Вот и преуспевала, как могла в самосовершенствовании. Узница уже знала, что если долго, очень долго смотреть в одну точку на потолке или на стене, то эта точка начнет жить своей жизнью. К примеру, точка могла превратиться в какую-нибудь замысловатую рожицу, с которой можно было уже о чем-нибудь и поговорить. И она говорила. Она рассказывала ей про свое выдуманное детство, про то, как ее из садика иногда забирал отец, а в основном все-таки это делала мать.

Как она ходила в школу и как она очень любила в детстве мороженое, а еще больше любила ходить в зоопарк, но ни того ни другого не делала уже тысячу лет и что вряд ли когда уже сделает в будущем. После таких «утешительных» выводов ей становилось себя так жалко, что слезы сами заполняли глаза и проливались на щеки. Утешало одно, что здесь, в этом закрытом пространстве одиночества можно было себя и не сдерживать, делая вид, что она самая сильная в этом мире. Размазанные по глазам слезы, вонючая подушка под головой, жесть во всем и… постепенное ко всему этому безразличие внутри. И еще золотой кенгуренок — брелок, висящий теперь на ее шее, найденный ей на месте аварии возле сгоревшего дуба, как давно это было. На этот кусочек металла она и переключила чуть позже все свое внимание, устав от общения с мрачными точками окружающего ее замкнутого пространства.

Камера заключения была размером с гараж, точнее — с одно парковочное место. Это, собственно, и был гараж, вернее, подвал гаража, сооруженный когда-то предприимчивым хозяином втайне от жены и себе на радость. Только стенам было известно, сколько на этой скрипучей кровати перебывало дамочек легкого поведения, поэтому появление еще одной, сто первой по счету, их (стены) совершенно не удивило. Сам-то хозяин, судя по заброшенности помещения, давно уже с этим делом завязал, а вот его железная кровать все еще продолжала со скрипом служить людям, та самая, на которой еще его дед с бабкой делали его маму, вот снова и пригодилась. Стены подвала были обшиты фанерой и когда-то даже покрыты лаком, но со временем сырость и плесень взяли свое и теперь вид у этих стен был, скажем прямо, не очень. Бетонный пол был по хозяйски застлан протертым до дыр линолеумом, а окон не было вообще, даже с решеткой с видом на небо.

Какие окна в подвале? Зато в углу напротив кровати стоял древний, весь в пыли «Горизонт», пылился рядом видеоплеер. судя по количеству всевозможного видео, он много практиковал в одиночестве. Возможно, что снимал скрытой камерой свои половые развлечения, которыми потом и шантажировал дамочек, а возможно, что снимал видео. Старая тумбочка под телевизором была полностью забита видеокассетами с порно. Маньяк это дело очень даже любил, судя по количеству всевозможного видео, он много практиковал в одиночестве. Возможно, что снимал скрытой камерой свои половые развлечения, которыми потом и шантажировал дамочек, а возможно, что снимал видео просто для продажи таким же извращенцам, каким являлся и сам. И что это был сдвинутый на голову маньяк, Кэт даже и не сомневалась, представляя себе самое худшее, что вообще с ней может еще случиться. Молчаливые ягнята в реале, только ее картины предстоящего ужаса были значительно страшнее. Одно только воспоминание о скалящейся маске хомячка чего стоило.

Валялась на полу и своя маска, которую она сразу же стащила с лица, как только пришла в себя после похищения. Забинтованное лицо с проступившими бурыми пятнами крови, сломанный под ними нос. Поэтому и хорошо было, что в подвале не было зеркала, чтобы не расстраиваться еще больше. Больше всего пугала даже не смерть, а безысходность своего положения и мысль о том, что вот именно в этой выгребной яме ей и придется провести весь остаток своей замечательной жизни. Год, два, десять… Кошмар! Возможно, что и первая жертва иллюзиониста провела целых тринадцать лет в этом же подвале, а ведь ее предупреждали. Воняло нечистотами пластмассовое отхожее ведро в углу, какие обычно используют дачники, чтобы по ночам на улицу не бегать.

Перейти на страницу:

Похожие книги