Исправление настоящего (СИ)

Вылетевший на всем ходу из-за угла наполовину разрушенного уже комбината бытового обслуживания Т-72 вдруг дернулся и, почти зарывшись стволом в дорогу, принялся неожиданно тормозить, еще какая-то секунда и вот он уже как вкопанный застыл на месте. Ствол смертельной громадины медленно уходит в поиске цели вправо, немного возвращается обратно и… Изрыгается наружу пламя, дергается назад 125-и миллиметровая пушка, чуть откатывается и приседает на задние катки зверюга. Откачивается нагнетателем дым из башни от сгоревшего пороха после выстрела, вылетает использованный поддон наружу и со звоном падает где-то позади на дорогу. Осколочный пошел, цель накрыта, теперь бронебойный… Цель — внезапно выкативший из переулка бронетранспортер. Загруженный выстрелами под самую завязку где-то внизу под костлявым задом стрелка-наводчика барабан уже начинает стремительно вращаться, подгоняя к лифту как раз те самые нужные сейчас ячейки со снарядами и зарядами. Старается электроника, ей тоже раньше времени подыхать не охота. Первым наверх взлетает снаряд и специальной лапой «забивается» в казенник пушки, затем так же стремительно туда же подается и заряд — вторая часть выстрела. Глаза наводчика прилипают к прицелу. Определяется расстояние до цели, учитывается поправка на ветер, никакого права на ошибку — своя жизнь в перекрестии. Выстрел! БТР рвет назад, но поздно, кроет довольно матом наводчик, задачка без права на ошибку уже решена и кнопка уже нажата, бронебойный снаряд стремительно уносится к цели. Самый обычный металлический стержень с перьевым стабилизатором, но какой эффект, корпус бронемашины пробит и даже прошит насквозь. Внутри — крематорий.

— Есть!!! — орет танкист в диком экстазе сраженья. — Съели гады, да… Гвоздь ты видел? — кричит он механику-водителю, хотя и знает, что тот его все равно не слышит, но разве в этом сейчас дело, что кто-то слышит его или нет, он сам себя сейчас не слышит. — Как я его прямо в бочину! Пусть суки попарятся, да… Есть цель осколочный лево тридцать, огонь!

Смерть в оскале! Взмывает почти бесшумно вверх в своем грациозном прыжке пантера — великолепная в своем смертельном оскале черная кошка. Хрипит и дергается, истекает кровью, разрываемая чужими клыками и когтями поверженная жертва. Выживание видов. И как по-другому, когда весь род человеческий с убийцы и начался. Для русского же война, что мать родна, ни одно поколение еще без нее не прожило. Ген войны сидит в каждом… Взрываются и разлетаются в разные стороны осколки снаряда, выбивая кирпичи из стенки вместе с чьей-то вражеской кровью. Оседает грязно-серое облако пыли на снег, рвет с места, оставляя позади себя только клубы дыма танк. Война. Ночь, руины и зима, своя жизнь и чужая смерть в прицеле. Сдающие нервы и… лето. Танкист не верит своим глазам, пораженный открывшимся за очередным поворотом видом великолепного зеленого проспекта, дышащего летом, бабочками и теплом, одна наглая даже села на башенный ствол и сказочно, словно только для него одного расправила свои крылышки и повела весело своими закрученными на концах в колечки усиками. Павлиний глаз собственной персоной и голубое небо, и городской пейзаж еще в видоискателе, не хватало, пожалуй, только еще снующих в делах туда-сюда по нему легковушек да еще лотка с мороженым с прикрепленной к нему толстой и добродушной мороженицей тетей Машей из его босоного детства. Все остальное же было вполне реальным и натуральным, и даже более чем, включая и бабочку. Шиза полная, если уж все одним словом, дальше некуда, и застывшая на сбитых губах танкиста счастливая улыбка сиюминутного блаженства. Он даже протер глаза грязными, в копоти и оружейной смазке, сбитыми пальцами, предварительно стащив с них лайковые перчатки, но видение все равно не исчезало. Всего один поворот на 90 градусов, почти крутой разворот танка на месте и нате вам — совершенно иная жизнь, куда только все девалось! Увидеть зимой в башенные стеклышки лето — это уже было что-то, самое время было в медсанчасть к врачу обращаться! Почти еще пацан, но уже лейтенант и командир танка, он закрывает глаза, набирает в легкие воздуха и старается успокоиться, спихнув видение на усталость. Подумаешь, лето! Нема дурных… Скалится дитя во времени, продолжая рассматривать в свой оптический прибор новоявленную за броней шизофреническую действительность, звучит в ушах давно уже ставшая бессмертной потрясающая мелодия Deep Purple.