Исправить всё (СИ)

  Могу я привлечь к этой операции еще людей?

  Любых людей, за моим приказом, но только, таким образом, чтобы о наших планах не стало известно руководству, и нам не успели помешать. При этом совсем нет необходимости продумывать пути отхода или последующие действия противника, потому, что их просто не будет. После прыжка во времени, все пойдет по-другому.

   Василий поднялся,

  Ну, что ж, это намного облегчает всю операцию, я пошел.

  До завтра все постараюсь приготовить. Ну, бывайте.

   Он посмотрел на друзей.

  Иди, связь через Оксану, и постарайся держать нас в курсе.

  Они попрощались и расстались. Василий сел в свой Жигуленок, помахал им рукой, резко газанул и скрылся за поворотом. Виктор с Сергеем, пока, остались на месте.

  Думаешь, сможет? - Сергей кивнул головой в сторону уехавшего. Виктор не спешил с ответом, казалось, взвешивая все за и против,

   Думаю, да. Если он не сможет, значит, никто из нас, точно бы не смог. Не знаю, понял ли ты уже, или еще нет, но голова у него очень хорошо работает. Он, знаешь, что про тебя сказал, как только мы письмо получили?

  Интересно, что? - оживился Сергей.

  А, то, что ты, может быть, точно знаешь, что это произойдет. Не в том плане, что ты сам это организуешь, хотя такую гипотезу, мы тоже рассматривали, а просто, знаешь и все. Вот такая у него голова. Так что, надеюсь, он придумает, как провести операцию.

  Я вот о чем думаю, - Сергей, как бы лениво посмотрел по сторонам, - Нас, или уже пасут, или с завтрашнего дня пасти начнут. Надо бы мне куда-нибудь от тебя съехать, пусть потом ищут.

  Не надо, - отмахнулся Виктор. Ты же знаешь, когда они тебя брать будут?

  В том-то и дело, что не меня, а нас. Всех троих, послезавтра в 15 часов.

  А, черт с ним, - бросил Виктор, - Одного, троих, но все равно - послезавтра, а значит, до этого времени мы будем свободны. Главное, чтобы они не узнали о наших планах, а узнав о них, не успели нам помешать. Поэтому, успех всей операции будет зависеть от быстроты и четкости наших действий. А пока, мы с тобой будем отдыхать и болтаться по городу, у всех на виду. Пусть следят и пусть о нас докладывают. - Он с хрустом потянулся и встал со скамейки, - А, теперь нам с тобой предстоит стандартная программа для приезжих: ГУМ, ЦУМ, Красная площадь. Вперед, - и они направились к автомобилю, который стоял за забором детского сада.

  Глава 22

   И качает головой постовой,

   Он сегодня огорошен Москвой,

   Ни черта он не поймет, сам не свой,

   Словно рыба на мели.

   Я по улице бегу, хохочу,

   Мне любые чудеса по плечу...

   Л. Филатов.

   В ГУМе, как всегда, было полно народу, причем все - приезжие. Только один раз, прежде, Сергей видел пустой ГУМ, это было во время Московской Олимпиады, в 1980 году, когда, на время Игр, Москву сделали закрытым городом, то есть запретили въезд в нее всем нашим соотечественникам. Сам Сергей попал туда по командировочному удостоверению. К тому времени, работая в строительной организации, он постоянно мотался по всему северо-западу нашей Родины в командировки, большая часть которых, приходилась на Москву. Все эти поездки ему порядком надоели, поэтому, когда начальник пришел в отдел и спросил, кого послать в Москву во время Олимпийских игр, а все работники вскочили и наперебой закричали, - Меня, меня, - Сергей во всеуслышанье заявил,

  А меня прошу в Москву не посылать.

   Естественно, начальник тут же остановился, устремил на него свой добрый, изучающий взгляд и после недолгой паузы сказал,

  Всё. Решено. В командировку едет Костров.

  Вот таким образом, против своей воли, Сергей оказался в Москве, во время Игр, и надо сказать, что это был единственный раз, когда Москва ему, безусловно, понравилась. Чудеса начались уже на Московском вокзале, в Ленинграде. У кассы, где был забронирован ему билет, не было очереди, то есть, ни одного человека. Полностью осознать всю величину этого чуда могут только помнящие те времена и те громадные очереди, которые были у касс поездов южного направления летом. Получив свой билет, Сергей двинулся в сторону поезда, который уже стоял у своего перрона. На перроне, у входа в вагоны стояли проводники, сплошь молодые, усатые грузины (и где их столько взяли?), в ослепительно чистой форме. Зайдя в свой вагон, он с удивлением обнаружил, что кроме него, в вагоне едет еще три человека. В купе все койки были застелены белоснежными простынями. В этот момент поезд тронулся, и из репродукторов на вокзале раздались слова,