Исправить все. Мирриэль (СИ)

- Не думаю, что твоей дочери стоит смотреть, на то... что они сделали с ней... Да и они не смогут помочь. Никто, кроме командора не сможет к ней прикоснуться, когда будет разрушена магия ... Они смогут помочь только ему... И мне...Кален, пойдем за человеком, у нас там комнаты, там мы сможем... все обдумать.

Кален лишь кивнул, он нес ее так бережно, как только мог и, все равно, понимал, что каждое его движение причиняет ей боль, он чувствовал, как вздрагивает ее тело от каждого шага.

Добравшись до таверны и поднявшись в комнаты Кален аккуратно опустил ее тело на кровать. Инариэль чуть дышал... Он боялся того, что может увидеть. Кален освободил ее тело от укрывавшего его плаща.

Инариэль прикусил язык, чтобы не застонать.

-Нужна вода, - крикнул Инариэль хозяину. - Много воды, много чистой ткани... Кален, нам придется ... смыть это все с нее, чтобы я мог... приступить к лечению...

-Так давай сделаем это...

- Ты понимаешь, что мне придется прикасаться к ней, Кален. Ты понимаешь, что я буду касаться ее обнаженного тела?

-Инариэль, ты за кого меня принимаешь? Ты, действительно, считаешь, что я буду ревновать тебя к ней? Ты считаешь, что сейчас меня заботит ее целомудрие, мне ее жизнь сейчас важна, все остальное не имеет значения. Ты должен ей помочь, пока артефакт еще не уничтожен.

- Я должен был уточнить, чтобы потом не попасть под твою горячую руку, друг. Но есть еще кое-что. Для нее это будет очень болезненно, все, что мы будем делать, будет причинять ей очень сильную боль. Она еще спит, я буду поддерживать ее в таком состоянии, но ... этого будет мало... Я просто предупреждаю, Кален.

Кален стиснул зубы и кивнул. Хозяин принес воды, но лишь кинув взгляд на кровать, отвел глаза и произнес:

- Я сейчас еще принесу, жену не пущу, не надо ей... я все сам принесу...

Кален и Инариэль принялись ее омывать. Она стонала и кричала от каждого прикосновения. Они смыли запекшуюся кровь с ее лица: половина лица - просто сплошной отек, глаза не видно, щека разорвана из раны сочится гной, на виске рваная рана. Губы искусаны так, что невозможно понять где губы, где раны. Содрогаясь, они продолжают смывать кровь с шеи: все шея в рваных ранах, неглубоких, но они повсюду, словно она рвала себе шею ногтями или кто-то рвал. Они смывают плечи. Инариэль дрожит всем телом... нежная мягкость матовой кожи сохранилась только у него в воспоминаниях, сплошные раны, новые раны поверх старых ран, кое-как подлеченных целителями, нет ни клочка той кожи, только рваное месиво. Он поворачивается на гневный стон Калена. Тот молча указывает ему на выжженное на плече клеймо. Они стараются не смотреть друг на друга, но смотреть на нее - еще мучительнее. Обе руки ниже локтя сломаны в нескольких местах, пальцы рук раздроблены, ногтей нет. Кален не выдерживает, вскакивает, хватаясь за меч.

- Стой, - останавливает его Инариэль. - Что ты собрался делать?

- Я убью их, убью их обоих, я буду резать их на мелкие кусочки, долго, очень долго... Я буду отрезать от них по чуть-чуть каждые несколько минут... Я буду.. Я

- Успокойся, это не поможет ей. Мне сейчас нужна твоя помощь, ей нужна твоя собранность, ей нужна наша помощь, а не месть. Оставь свой меч, для праведной битвы и помоги мне. Помоги ей. Я должен видеть все повреждения, чтобы ... лечить...

Кален со стоном опускается на колени рядом с ней, продолжает смывать кровь.

- Ты сможешь это...соединить, вернуть ей руки, пальцы?

- Это сложно, Кален. Я соединю кости, зафиксирую их, но срастаться они будут сами... и, если они срастутся не так... тебе придется их ломать, Кален. Уже тебе...

- Ломать??? Я должен буду ломать ей кости? Ты в своем уме?

- Я постараюсь не допустить такого, Кален. Но... все может случиться...

Они продолжают очищать ее раны, содрогаясь, от уже увиденного, они больше не разговаривают, новые и новые ужасные раны, все тело покрыто ими. Сжимаются кулаки Калена, вспышки ярости блестят в глазах Инариэля, но они продолжают.

Омывая ее грудь, Инариэль останавливается, отворачивается к небольшому окну, впивается пальцами в раму.

- Он... - шепчет Инариэль. - Кален, он ...

Кален смотрит на то, что заставило эльфа, бледнеть. Вся ее грудь покрыта следами от человеческих зубов. Кален закрывает глаза, глубоко вдыхает, медленно сквозь зубы цедит:

- Инариэль, мы догадывались, что он мог с ней делать. Она не перестала быть собой от этого. Ее не изменило это. Это все еще она. Он ответит за все, но наше отношение к ней... не должно измениться, она не заслуживает нашего порицания.

- Я знаю, Кален. Знаю. Он сказал, что...

- Не надо. Давай просто все сделаем. Давай не будем говорить об этом.