Исправить ошибку

— Нет. Ты сказала просто, что у него взяли какие-то анализы.

— Честно говоря, я не понимаю, почему вообще должна была что-то тебе говорить, — заметила она. — Ты вроде как не часть нашей семьи.

— Ты знаешь, мне кажется, нам пора заключить перемирие, — сказал он мягко. — Хотя бы ради твоих родителей.

Он был прав. Беренис закусила губу, поняв, что продолжает сводить с ним счеты. Если ее больной отец так рад видеть ее и Гая вместе, значит, ей стоит пару раз привезти бывшего мужа сюда. Но это значило, что следует изменить и свое отношение к нему, расстаться с обидой, злостью, раздражением. А что придет взамен? К этому Беренис не была готова.

Они вышли к берегу и немного постояли, глядя на океан. Небо очистилось, и по темному своду торжественно плыла луна, как китайский фонарик. В ее неверном свете была видна лодка отца, и отблескивали волны, бьющиеся о берег, казавшиеся почти молочно-белыми на фоне песка.

Джуди подбежала к ним и заливисто залаяла. Гай бросил ей палку куда-то совсем далеко.

— А что ты думаешь о здоровье отца? — вдруг спросила Беренис бывшего мужа.

— Я не врач, но из того, что твой отец мне рассказал, могу заключить, что все не так плохо. Сегодня он просто переволновался, вот и все. Мне кажется, ситуация под контролем.

— Ты в самом деле так думаешь? — Беренис посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

Гай кивнул:

— Да. Ведь твой отец из крепкого материала.

Странно, Гай по-прежнему мог ее успокоить. От него исходили сила и уверенность. Послушаешь — и становится легче. Так было и раньше. Когда-то она верила ему как богу.

Лишь однажды она ошиблась. Однажды она приняла эту его внутреннюю силу за бесчувственность, и обидела его, оттолкнула его от себя. Хотя тогда ей казалось, что она права. Думала, не нужна ему. И, подумав так, уверившись в этой мысли, она закрылась от него. Удивительно, насколько ясно она видела это сейчас. Как будто кто-то фонариком осветил ее промахи.

— Очень приятно повидать твоих стариков, — сказал Гай, когда они остановились. Собака мчалась к ним во всю прыть, разбрасывая в разные стороны мокрый песок. Ее уши при этом смешно развевались.

А ведь ему действительно здесь всегда нравилось, вспомнила она. Он ей говорил:

— Тебе так повезло с родителями — не принимай их как должное! Цени их!

Она думала, что все дело только в том, что его собственные родители погибли в автокатастрофе, когда ему было четырнадцать лет, и ему пришлось жить с тетей.

— А как тебе работалось в Голливуде? — спросила Беренис.

— Нормально. Конечно, многое изменилось с тех пор, как я был там последний раз. Но в общем все то же. Те же лица, те же проблемы. Главное, всегда оставаться собой.

— Ты встречался со своей тетей?

— Да, мы виделись несколько раз. Она держится молодцом, но все не может простить меня за то, что мы поженились так быстро, что не успели пригласить ее на свадьбу.

— Ну, может быть, это было и к лучшему — она не потратила времени зря, — заметила Беренис.

— Я пообещал ей, что следующий раз без нее не обойдется и что я куплю ей тогда сказочный наряд и широкополую шляпу в магазине на Пятой авеню.

— А что, ты собираешься снова жениться?

— Пока нет. — Гай улыбнулся ей. — Но мне тридцать восемь, Беренис, и я думаю, что когда-нибудь надо будет попробовать еще раз завести семью.

Ей показалось, что волны, следуя участившемуся ритму ее сердца, стали обрушиваться на берег гораздо чаще и яростней.

Обязательная Джуди принесла палку, брошенную Гаем, и положила у его ног. Глаза ее сияли, хвост вилял, и скоро берег огласился громким лаем — собака требовала повторить трюк. Гай опять бросил палку. Теперь она улетела еще дальше, так что Джуди совсем исчезла в темноте.

— А ты, Беренис? — спросил Гай. — Как ты мыслишь дальнейшую жизнь?

Беренис почувствовала себя как Джуди, потерявшаяся в темноте из-за деревяшки. Ей тридцать один. Время идет и, наверное, пора подумать о будущем. Но правда была в том, что для новой попытки ей не хватало смелости.

— Я не знаю, — призналась она. — Я правда не знаю.

— А что, с Биллом у вас все не серьезно?

— Дело не в этом. — Она засунула руки в карманы, пытаясь устоять перед ветром, который, казалось, хотел пробить ее насквозь. — Билли славный парень.

Почему ей казалось, что она должна продолжать свою игру? В ней боролись разные чувства. С одной стороны, ей хотелось ясности. Вот так взять и отмести все преграды, стоявшие между ними, и честно сказать, что о Билле как о муже она никогда не помышляла. Но что-то мешало ей сделать это.

Гай молча и пристально всматривался в ее лицо. Внезапно Беренис почувствовала себя маленькой и жалкой. Без макияжа, в бледном свете луны… Что у Гая на уме? О чем он думает, когда смотрит на нее так внимательно?

— Почему ты смотришь на меня так? — спросила она, занервничав.

— Мне нравится смотреть на тебя. — Он улыбнулся. — Твое лицо само останавливает взгляд.

— А может, это связано с поручением? И ты только репетируешь? — Беренис была рада возможности разрядить обстановку, которая становилась напряженной.