Исправить (ЛП)

Несколько секунд он с ошеломленным выражением лица сидит, глядя на меня. Отвратительная жидкость стекает по его куртке, на лбу и волосах видны грязные брызги. Он быстро приходит в себя и, бросив на меня сердитый взгляд, оглядывает куртку в поисках чистого места, чтобы вытереть руки.

— Теперь ты довольна? — спрашивает он с обманчивым спокойствием.

На самом деле нет. Я не получила ожидаемого удовлетворения. Вместо этого я чувствую пустоту, усталость и даже стыд. Злая и смущенная тем, что позволила втянуть себя в эту… эту детскую месть. Это так не похоже на меня.

Но это подтверждает, что, несмотря на все его уверения, что «нам было так хорошо вместе», мы обладаем удивительной способностью выявлять друг в друге худшее. И это плохо. Я хочу, чтобы это закончилось. Мне нужно, чтобы это закончилось.

— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю я сквозь зубы.

Он задумывается на секунду. Затем, не обращая внимание на льющиеся по его лицу струйки воды, он пристально смотрит на меня и говорит хриплым от волнения голосом:

— Потому что хочу вернуть тебя.

Я чувствую, как кровь отливает от головы и, забыв дышать я почти теряю сознание.

Я догадывалась об этом. Конечно, догадывалась. С тех пор, как мы приехали сюда два дня назад, он все время показывал мне это. Взглядом, словами, языком тела. Его поведение по отношению ко мне поначалу было агрессивным и конфронтационным, но затем внезапно сменилось отстраненной враждебностью, к которой я уже привыкла за последний год.

И все же я потрясена, услышав, как прямо он говорит об этом.

— Но я не вернусь к тебе, — мой голос дрожит и еле слышен.

— Почему? — спрашивает он. Простой вопрос, казалось бы, обыденный, но задает он его с таким пылом и решительностью.

Какое-то время я не могу вымолвить ни слова. Они застряли у меня в горле. И я пытаюсь выдавить их из себя.

— Потому что ты разбил мне сердце, — наконец выдыхаю я. И через несколько секунд, прислушиваясь как сердце стучит в ушах, добавляю: — Ты разбил меня.

Он вздрагивает, как от пощечины.

Как будто только об этом узнал.

Как он мог не знать?

— Я все исправлю, — говорит он, пытаясь перекричать шум дождя. — Мы можем это исправить.

Нет. Я качаю головой. Когда мы закончим мучить друг друга? Когда поймем, что этого достаточно?

Лицо Логана напряжено, и он стискивает зубы, а затем преодолевает то короткое пространство между нами в грязной яме, в которую мы каким-то нелепым образом попали вместе. И останавливается только тогда, когда оказывается в опасной близости ко мне.

— Ты действительно думаешь, что мы не стоим того, чтобы за нас сражаться? — спрашивает он, наваливаясь на меня, и, схватив за руки, поднимает на колени. — Или тебе просто нужно напомнить?

Я пытаюсь вырваться, но его пальцы, крепко удерживая, больно впиваются в мою плоть. Сердце подскакивает к горлу. Его взгляд горит от того, что он задумал, и паника вспыхивает в моей груди.

— Прекрати! — Сжав кулаки, я бью его в живот. Не изо всех сил, но достаточно, чтобы причинить боль. Даже не поморщившись, он отпускает меня, но в следующее мгновение хватает за запястья и дергает к себе.

— Черт возьми, ну так заставь меня, — рычит он, и в момент абсолютного ужаса и отчаяния я, оскалив зубы, рычу на него в ответ. Каждая клетка в моем организме вопит, чтобы я набросилась на него, ударила и бежала прочь со всех ног.

Потому что он требует, чтобы я заставила его прекратить.

А я понимаю, что не хочу.

Сжимая запястья, он притягивает меня ближе, и мы оказываемся нос к носу. Его дыхание — короткое, прерывистое и такое горячее, сливается с моим. Капли дождя стекают по лицу, застилают глаза, пока я жду, когда он пойдет в наступление. Время замирает, голова начинает кружиться, нервные окончания покалывает от предвкушения.

Что я почувствую после стольких лет? Каков он будет на вкус? Я страдаю от воспоминаний о том, что у нас было раньше, тоскую по необузданному и пьянящему желанию, которое пробуждает только он. Если все будет не так хорошо, как прежде, я умру от разочарования. А если так, я умру по прямо противоположной причине.

— Пейдж, детка, — шепчет он, прижимаясь ко мне губами. Я чувствую его тепло и меня тут же уносит поток ощущений. Напрягаюсь, не смея пошевелиться или вздохнуть — иначе утону в нем. Он смыкает руки вокруг моих запястий и сильнее склоняет голову, заставляя откинуться назад. И, несмотря на охвативший меня ужас, я открываю рот и впускаю его.

Потому что этот поцелуй воплощает в себе все. Он одновременно нежный и напористый, горячий и сладкий, привычный и незнакомый. Я помню его так хорошо, что не могу не ответить, и — О, боже! — снова почувствовать, как он целует меня — это ошеломляет и я не могу остановиться.

Не трахайся с ним, Пейдж. Голос Бет, словно набат раздается в моей голове.

Мне все равно.

И я это знаю.