Исповедники

Я достал из саквояжа кошелек, вытянул монету достоинством в десять гиней и протянул ему.

– Я планирую пока остаться тут на три месяца. Этого будет достаточно, Дик?

Его глаза расширились, но деньги он взял не спеша и даже чуть поклонился.

– Более чем, сэр.

– Тогда вопрос решен. Нужно постирать всю мою вчерашнюю одежду, а также приготовить комплект на завтра. Бритвенные принадлежности помыть и почистить. Еще я привык умываться трижды в день, так что горячая вода должна быть готова к этому времени.

Он быстро кивал, запоминая, и посмотрел на меня:

– Что-то еще, капитан?

– Еду хотелось бы видеть более разнообразной. Это можно здесь осуществить?

Он с сожалением посмотрел на монету в своих руках.

– Можно, сэр, но это тоже за отдельную плату. Аристократы редко посещают столовую, обычно им готовят отдельные повара.

– Я тоже хочу, чтобы они мне готовили. – Я снова обратился к кошельку, но теперь вытащил монету, до отказа полную душ. – Сто гиней на сколько хватит?

У солдата от вида монеты, которую я ему протянул, едва не выпали глаза. Похоже, он никогда в жизни не видел денег такого достоинства. От волнения он стал слегка заикаться:

– Оч-чень надол-го, сэр, этого д-даже будет много!

– Хочу, чтобы все было только лучшего качества, – «скромно» заявил я и посмотрел ему в глаза: – Дик, у меня пока нет причин не доверять тебе, но все же не стоит недооценивать меня и мой возраст.

Он не выдержал гляделки и опустил взгляд в пол. Я не стал давить его своей аурой дальше, так что он быстро пришел в себя, хотя было ясно видно, что в моей комнате он не чувствовал больше себя свободно.

– Кстати, а что это? – вернулся я к делам менее насущным. – Канонада?

– Да, сэр, артиллеристы стараются дьявола в аду достать, – кивнул он в сторону, откуда слышался гул. – Через час закончится, и наши пойдут в атаку, а потом будет и ваш черед выйти на поле.

– Сбор душ? – догадался я, едва не сплюнув от злости на пол, когда он подтвердил, на какую работу меня подрядили.

«Хорошего же тут обо мне мнения. Ну ничего, я им покажу, кто есть кто». – После таких новостей во мне окрепло вчерашнее желание показать все свои навыки.

Осознание того, что меня хотят использовать как обычного ремесленника, сильно возмутило меня, так что пришлось успокоиться и снова напомнить себе, что они не знают, кого конкретно им прислали.

* * *

Хорошо, что я работал в полиции и неоднократно видел, как выглядят мертвецы. Да что там, в последнее время я сам поднаторел в том, чтобы люди с моей помощью быстро отправлялись на небеса, так что мог практически спокойно смотреть на месиво из людских тел, многие из которых были не просто убиты, а разорваны на части. Сейчас этой мешаниной из кишок, экскрементов и крови была щедро удобрена мерзлая земля.

Я никогда не видел массовых побоищ, но то, что открылось перед моими глазами сейчас, было верхом цинизма и расточительства людского ресурса. Именно такое название пришло мне в голову, когда я наблюдал, сколько же погибших было на поле. Не люди с их желаниями, надеждами и мечтами, а именно ресурсы, которые просто закидывались в бой по желанию командиров.

Солдат с обеих сторон бросали в самоубийственные атаки на хорошо защищенные позиции неприятеля, проведя предварительную часовую артподготовку. Когда я выглянул за краешек траншеи, которая была чуть ниже моего роста, то зрелище тысяч мертвых тел всколыхнуло мою, как я считал ранее, весьма черствую душу.

Меня привезли сюда на повозке отдельно от ремесленников полка. Как сказал Дик, полковник дал мне время подготовиться и «прийти в себя» после увиденного здесь, прежде чем подтянутся более опытные мои коллеги. Кстати, оказалось, что сэр дер Гастус – глава роты ремесленников в данном полку, и именно он руководит тут всеми, кто хоть чего-то стоит в искусстве. Как объяснил сержант, после атаки или обороны вскоре на поле появляются ремесленники с обеих враждующих сторон и под охраной своих рот, начинают второй бой – сражение за души погибших. Тут, правда, обходилось без тяжелой артиллерии, но бои шли при этом не менее кровопролитные, в них не щадили никого: ни простых солдат, ни самих ремесленников, если кто-то заметил их офицерскую форму. Так что мне следовало не высовываться из траншеи, как это делал я, а лучше подготовиться к тому, что я вместе с другими ремесленниками и их охраной вскоре пойду в свою не менее важную для империи атаку.

– То есть мне можно приступать к сбору душ? – поинтересовался я у него, когда на поле с другого края показались малочисленные отряды неприятеля.

– Конечно, но только мы взводом вам не сильно в этом поможем. С обеих сторон в защите своих ремесленников обычно участвует по несколько рот. – Он удивленно на меня посмотрел, словно я сказал очевидную глупость.

– Я не собираюсь туда идти. – Я забрал у одного из солдат рюкзак и удобно уселся на него, закрыв глаза. – Выставь подальше от меня охрану и никого не подпускай, даже офицеров. Если что, скажешь, что это мой прямой приказ, ну и самое главное, не подходите ко мне спереди и с боков.