Исповедники

– Спасибо, что хоть не сказал, что они могут навредить нам. – Учитель подмигнул мне и стал серьезнее. – Артур, не волнуйся, мы с Рэджи подготовились и точно знаем уровень и возможности этих людей. Мы не принесем им смертельного вреда, они же нам вообще ничего не смогут сделать.

– Хорошо, но все же я поставлю двух ремесленников и врачей со снотворным, если они начнут буйно себя вести.

Его волнение было понятно – он тянул и тянул информацию из этих двух подростков, распутывая гигантский клубок заговора против налоговой системы империи. По подсчетам чиновников, такой неконтролируемый государством оборот душ выливался казне примерно в полмиллиарда гиней в год, что являлось гигантской суммой, услышав о которой император приказал разобраться с ситуацией немедленно и окончательно.

Скрипнув, металлическая дверь открылась, и я вошел в комнату, похожую на ту, что я видел ранее, – белая плитка облицовывала стены, пол и даже потолок. Газовая лампа укрывалась в нише потолка и была укреплена не только плафоном, но и мелкой решеткой. Внутри, за знакомым мне вмурованным в пол столом и стулом, сидела девушка, обе руки которой были прикованы к ушкам стола и завязаны черной тканью.

Она испуганно подняла на меня лицо, и первое, что бросилось в глаза, – это пара желтеющих синяков. Лицо девушки было ничем не примечательно: узкие скулы, чуть заостренный нос и маленькие уши, которые были сильно прижаты к голове. Короткая мальчишеская стрижка и бегающие глаза дополняли картину. Она не была красавицей, но при желании могла вызвать симпатию. Пока я осматривал ее, она бросала быстрые взгляды мне за спину, где виднелись врачи и полицейские. Только когда дверь закрылась и я подошел ближе, она немного успокоилась и оценивающе осмотрела меня, прикидывая что-то в уме.

– Ты еще кто? – наконец спросила она чуть хрипловатым голосом.

– Зови меня Рэджинальд. – Я подошел к столу, достал ключ от наручников из кармана и отстегнул сначала одну ее руку, затем вторую и сел напротив. Глаза девушки сверкнули торжеством. Она резким движением сдернула с правой руки плотный тканевый мешок, зубами потянула на себя перчатку под ним и дотронулась голой рукой до моей кисти, которую я демонстративно положил на стол. Единственное, что я почувствовал, – это слабенькую попытку потянуть на себя мою душу. Наверное, то же самое чувствовал в свое время Кукольник, когда, напитанный аурой замученной девушки, с превосходством смотрел на мои жалкие потуги преодолеть его барьер воли.

Девушка от усилий закусила до крови губу, а на лбу появилась испарина.

– На, вот моя вторая рука, может, лучше получится, – сказал я, кладя другую руку на стол.

Она поняла иронию и с проклятием оторвалась от меня.

– Кто ты?! – она со злостью скрестила руки на груди. – Что тебе надо?

– Хочу, чтобы ты рассказала мне, чему вас обучал Учитель, и лучше, если это будет в подробностях.

– С чего это ты решил, что я буду тебе помогать, идиот? – рассмеялась она каркающим голосом.

– Похоже, ты еще не поняла, с кем имеешь дело. – Я посмотрел на нее, как на пустое место. – Тогда одна маленькая демонстрация.

Мы с учителем придумали одну маленькую хитрость, когда экспериментировали с обрывками чужих душ, полученных от Мэтта. Мы не могли влиять на обрывок его души, но зато могли подмешать в эти связки свою, причем предварительно раскачав ее колебания до такой степени, что она разрывала все, к чему прикасалась в чужой ауре. Взяв часть своей ауры и заставив ее колебаться, я добавил ее в мешанину тысяч обрывков душ сидящей напротив девушки.

Результат оказался таким, какой мы и предполагали, – очень скоро девушка стала бледнеть, испуганно озираться по сторонам, а из носа, ушей и уголков глаз показалась кровь. Почти сразу после этого она закатила глаза и соскользнула со стула на пол.

Я взмахнул рукой, условным жестом показывая, что в случае проблем в камеру должны войти врачи и полиция. Врачи начали приводить ее в порядок, а полицейские снова надели ей перчатки и мешки на руки, приковывая их к столу. В дверь заглянул один из ремесленников и, сверкнув зеленью монокля, осмотрел девушку и удивленно взглянул на меня. Я ранее уже видел, что происходило, когда мы с учителям практиковались на их связках душ, так что эмоции ремесленника, который видел такое впервые, вполне разделял. Вместо тысяч обрывков смешанных душ теперь в ауре девушки было только две: ее целая и неотъемная душа, а также души других людей, которые сейчас сливались между собой, образуя единую ауру. Словно две грани – черная и белая – вот как выглядела сейчас ее душа.

Врачи привели девушку в чувство и удалились, оставив нас одних. Диана, не смотря мне в глаза, стала ерзать на стуле, явно чувствуя себя неуютно в моем присутствии.

– Повторю свою просьбу, – спокойно посмотрел на нее я. – Расскажи мне, чему тебя учили.

В этот раз она не была такой дерзкой. Состояние ауры, которая пыталась стабилизироваться после полученного шока от трансформации, сказывалось: она ерзала, пыталась почесаться, и было такое впечатление, что по ее телу бегали тысячи муравьев.