Исповеди на лестничной площадке (СИ)

Когда подрос, Катерина ему мотоцикл купила. В те времена, кто в торговле работал, хорошо жили (не могу сказать, зарабатывали), она могла купить сыну мотоцикл, вот и купила. Порадовала сыночка на свою голову. И на его тоже. Мишке семнадцать стукнуло, в этом возрасте они без тормозов, гоняют на своих мотоциклах на огромной скорости и сам черт им не брат. Полгода не прошло, как он попал в аварию, и страшную аварию, ноги у него были перебиты, и долго он лежал в травматологии. Как-то, когда мы в лифте вместе ехали, у неё были такие усталые, затравленные глаза, что нехорошо, неуютно мне стало. Я спросила её, не случилось ли что-нибудь, почему у неё взгляд горестный. Тогда она мне и поведала, что из больницы домой добирается, Миша разбился на мотоцикле.

Михаил вернулся на костылях, на лице шрам появился небольшой, но не уродовал его. Ковылял он на костылях месяца три-четыре, потом с палочкой ходил, а вот и без ничего, не прихрамывая, стал передвигаться.

И с виду всё было нормально, казалось, боль и страхи остались в прошлом, но только на поверхностный соседский взгляд всё выглядело нормально, а на самом деле Миша, мучаясь болями, пристрастился к наркотикам. Это мне Лена рассказала, что Михаил к наркотикам пристрастился. Мы одновременно с работы вернулись, и пока двери ключами открывали, она свою, я свою, тут парой слов и перекинулись.

В армию Мишу не взяли, один сын у матери, немолодой, безмужней, а может лучше бы в армию, к наркоте бы там не привык. Года три-четыре это длилось, он с мутным взглядом, пошатываясь, входил в лифт, я даже трусила с ним ездить, а тут смотрю, он с девушкой ходит, взгляд чистый, ясный, и мне говорят, завязал Миша, женился, работает, живут дружно, всё хорошо.

Порадовалась я за Катерину. Ну, вот думаю, глядишь, скоро внуки пойдут. Но недолго дружно жили молодые, рецидив начался у Михаила, вернулся он к зелью этому проклятому, и девочка, худенькая такая, глаза зеленые, шея тонкая, она ушла, да и понятно, какой смысл с наркоманом жить? Его не вытащишь, а себя погубишь.

Михаил быстро покатился по наклонной вниз, я только раз его видела после того, как жена ушла, и вид у него был столь удручающий, что я зажмурилась и отвернулась: не выглядел он человеком, который ещё долго будет на этой земле топтаться.

Передозировка случилась с ним, когда Катерина только-только из больницы вышла после инфаркта. Две недели не прошло, после её сердечного приступа, как сын умер. Она только и смогла, что его похоронить, выдержала, а потом в больницу, и через десять дней после смерти сына и её не стало.

Опустела квартира.

В других за эти годы народу прибавилось, тесно жить стало, а вот у них опустела. Катерину и хоронить-то было некому.

4

Шел второй день, как Катерине разрешили вставать после вторичного инфаркта, и она медленно, неуверенной качающейся походкой, доползала до туалета.

Жизнь её теперь заключалась в этих утомительных вылазках до конца коридора и обратно, осторожно передвигая ноги, держась за стенку. Зато не надо было подсовывать под неё утку. Хоть и похудела Катерина за последние недели, но весила всё равно много, за 100 кг, и нянечкам, даже вдвоем, тяжело было приподнимать такую тушу. Катерина, стараясь помочь, бесполезно пыталась приподнять тело над кроватью, стыдясь, что из-за неё такие неудобства немолодым женщинам, получающим гроши, мучилась, хоть и совала в карманы их белых халатов купюры разного достоинства: ну да все совали, а не все были такие грузные.

Возвращаясь из туалета, она остановилась, оперлась рукой на подоконник, и посмотрела наружу. За стеклом был веселый зеленый мир, спала в тени отцветшего сиреневого куста рыжая беспородная собачонка Шарик, которую прикармливало всё отделение, и Катерина тоже, но не сейчас, а в тот первый раз, когда её быстро вытащили с того света. «Лучше бы я тогда умерла», думала она, «умерла бы первая, до Миши».

Из-за куста выскочил невысокий худенький мальчик, стриженный, со светлыми волосами, в белых шортах и синей футболке. Шарик подскочил и загавкал, испуганный и рассерженный неожиданным вторжением в его мирную дрему. Мальчик отпрянул назад, и поднял кисти рук, как бы отстраняя собаку от себя.

Посадкой головы, цветом волос и этим неожиданным жестом рук он напомнил Катерине Мишу в его шесть лет. Это был один к одному Миша, маленький мальчик, который давно вырос, а теперь его даже на свете не было. Острая боль резко ударила Катерину в сердце, ноги стали ватными и она начала оседать у окна, медленно, потом быстрее, и упала, резко стукнувшись головой об пол.

«Нехорошо как, что я здесь умерла», подумала она. «Как меня поднимать-то будут? И напугаю всех». Это была её последняя мысль. Через секунду она замерла, устремив в давно не беленый потолок больничного коридора невидящие глаза.

5

Его коротко остриженная деформированная вытянутая голова, давшая ему прозвище «овал», наводила на мысль о кабачке. Челюсть слегка выдавалась вперед, а задранный нос был вечно сопливым.