Исповедь «вора в законе»

Возвращаюсь на станцию, откуда выехал. Разыскиваю Юрку Китайца. Он с ходу предлагает надежное дело — «взять» сейф в какой-то «конторе». Ночью вызываем Володьку, тот тоже соглашается. Сейф берем целиком, уносим подальше к бахчам и там «разбиваем». Денег две тысячи четыреста рублей. Делим их, и я опять сажусь в московский поезд. Не за свое взялся, пошел в разнос, теперь жди беды.

В Москве первым делом начинаю разыскивать Нину, но она — как в воду канула. Навестив кое-кого из своих, решаю, что из столицы лучше уехать. Наверняка здесь меня уже ищут.

Начинаю мотаться по Союзу: из Харькова в Куйбышев, оттуда в Саранск, Курск. Потом потянуло опять в Краснодарский край. Ночью приезжаю в станицу к Володьке. Встречает Галина, его жена. От нее узнаю, что Володька и Китаец сидят в Краснодаре, в следственном изоляторе. Оставляю ей немного денег и той же ночью уезжаю в станицу Крымская. Забрался там в какую-то времянку, чтобы отоспаться. Утром открывается дверь. Кто знал, что хозяин этой времянки — начальник здешней милиции. Влип по уши.

Как могу, тяну время. В Новороссийском приемнике-распределителе, куда меня отправляют, называюсь Александровым из Одессы. Не успевает, однако, уйти запрос, как мне удается бежать.

Еду в Краснодар. «Работаю» по «карманке». Часто бываю в аэропорту: пассажиров с большими деньгами на юг прилетает много. С местным жульем не знаюсь. Боюсь, что «сдадут».

После очередной удачной «покупки» беру такси и еду на железнодорожный вокзал. Но сегодня праздник, 7 ноября, и здесь находиться опасно.

Ближайшее кафе закрыто — еще рано. Знакомлюсь на вокзале с парнем лет двадцати семи, Виктором. «Пошли ко мне, вместе праздник отметим, — приглашает он. — Отсюда — пять минут». Он холостяк, живет один в небольшой комнате. Выпили, закусили, разговорились. Оказалось, что Виктор тоже вор (потому и меня приметил). «Вертит углы» — крадет на вокзале портфели и чемоданы. У него, я, наконец, отоспался.

Вечером вместе отправились в ресторан. Подсели к девушке-блондинке, которая в одиночку потягивала коньяк с кофе. Оказалось, она из Прибалтики. Хорошо гуляем. И тут к нам подсаживается знакомый Виктора и начинает «прикалываться» к блондинке, Виктор ревнует, и между ними возникает ссора. Заканчивается она неожиданно: мой новый приятель для выяснения отношений зовет своего дружка на улицу, покурить. Я тоже иду с ними. Подходим к скамейке, и Виктор неожиданно вонзает сопернику в спину нож.

Я пытаюсь что-то сказать, но от такого поворота событий язык немеет.

— Мотаем быстро, — моментально трезвеет Виктор.

Мы кладем истекающего кровью парня на скамейку и быстро уходим. Вездесущие старушки из подъезда нас все же заметили:

— Что же вы, молодые люди, товарища своего оставили?

— Ничего, проспится — сам до дому дойдет, — отвечаем им, прибавляя шаг.

«Выбрось нож, — успеваю напомнить Виктору, постепенно приходя в себя, — а я буду ловить такси. Едем на вокзал».

Мне нужно, не мешкая, бежать из Краснодара. Не то заберут вместе с Виктором.

На вокзале встал в очередь — взять билет до Ростова. Виктор куда-то смылся. Смотрю, подходит с чужим чемоданом: «Быстрей на выход». На выходе нас берут оперработники…

И вот я снова в приемнике-распределителе. Убежать практически невозможно. На мне казенная одежда. В туалете — овчарка, готовая на тебя кинуться в любую минуту.

Называюсь опять Александровым. Но проходит три дня, и уголовному розыску становится ясно, какой я одессит.

Меня ведут в следственный изолятор, пытаются «пришить» дело по сейфу. Я всячески выкручиваюсь. Следователь берет на пушку, говорит, что пока я «бегал», Володьку и Китайца уже осудили, и они назвали меня как соучастника. Я чувствую, что это «туфта» и что на суде подельники скорее всего откажутся от своих показаний.

Так оно и получилось. Во время судебного заседания Володька с Китайцем все берут на себя и показывают, что меня оговорили. Судья злится, адвокат требует меня освободить. Я нагло улыбаюсь.

Наконец, зачитывается приговор. Каждого из нас осуждают к шести годам лишения свободы. Но судья подкинул мне «бяку». В приговоре указано, что, испугавшись мести с моей стороны, Володька и Китаец изменили первоначальные показания и преступление, которое совершил я, взяли на себя.

Пишу кассационную жалобу. Долго нет ответа. Наконец, он приходит, но не в мою пользу. Вовку и Китайца освобождают из-под стражи. Меня отправляют в колонию, что под Краснодаром.

На этот раз на воле пришлось мне гулять неполных десять месяцев.

В зоне работал, выучился на шлифовщика. Эта специальность пришлась по душе. Уже через полгода ходил в ударниках. Мой портрет помещали на Доску почета. Появились даже ученики. Примерным трудом заслужил досрочное освобождение.

Один из тех, кого я обучал на шлифовщика, молодой парень, познакомил меня на воле со своей теткой. Лидой ее звали. Приятная женщина, вдова, квартирка неплохая. Но связывать с ней свою судьбу не стал. После Нины, честно признаюсь, никого так и не смог полюбить.