Исповедь вампира

На смену ночи пришло безмятежное, ласковое утро. Кажется, что с его наступлением все ночные, надуманные кошмары, леденящие душу, исчезают в след за ночью. Точно лед тает с приходом весны, тают кошмары на восходе солнца. Они исчезают в тени, опасаясь солнечных лучей, словно холодный, мертвый вампир. Именно такая ассоциация пришла в голову Веронике, казалось бы, пробудив ее ото сна. Соседский малыш уже не мешал спать, то ли от того, что девочка слишком устала, чтобы отвлекаться на это, то ли от того, что его просто нет дома. В любом случае, Вероника чувствовала себя бодро несмотря на то, что время было еще раннее. За окном блестели на солнце умытые росой кусты сирени, разноцветные цветы с клумбы под окном. И все было бы прекрасно, если бы не не доносившаяся с балкона тихая музыка Юрика. Он, конечно, слушал ее в наушниках, но это не мешало ей просачиваться своими басами в квартиру. Юра был любителем металла, а потому впечатление от, казалось бы, волшебного утреннего пейзажа испорчены.

Вскипятив себе чаю, Ника уселась за стол и стала думать, что же ей делать до обеда, ведь ярмарка, на которую их пригласила Катя, будет именно тогда. Понадеявшись на то, что она проснется как раз к обеду, Ника попала впросак. На часах было восемь утра, а заняться на досуге было нечем, ведь тетрадь со страшилкой осталась в том вампирском кафе, а все любимые книги в доме тети Кати, куда возвращаться тоже пока что не стоило. По крайней мере, пока Ника не убедится в том, что Данил никакой не вампир, как сказал ей Александр.

Несмотря на некоторую затянутость, утро прошло неплохо. Особенно та его часть, когда Юра еще мирно спал на балконе и ни одна живая душа не помешала Веронике насладиться какой-то передачей о литературных гениях Франции. Ника хоть и не была поклонницей классики как зарубежной, так и русской, но ради интереса всегда можно было узнать, чем жили писатели того непростого времени. Однако как только проснулся Юрик и стал шуметь на кухне, как он обычно делает, Веронике вдруг захотелось использовать темную силу книги Арахны. Скажем так, исполнить свое черное желание, чтобы Юрик окаменел и не мог шуметь, ведь передача казалась интересной.

— А я думал, ты еще спишь. — мельком заглянув в зал, удивился блондин. В руках у него была кружка горячего чая, а во рту одна из шоколадных конфет, коими тот дом был безмерно богат.

— И тебе доброе утро. — кивнув, не особо тепло поздоровалась девочка. — Вот скажи мне, неужели ты так просто засыпаешь под тяжелый металл? Я понимаю, если бы там было что полегче, но такое…

— Да как-то само получается. Тебе что, было слышно мою музыку? — он искренне удивился.

— Еще как. Скажи спасибо, что не ночью, иначе ты бы ее в миг лишился.

Проболтавшись по городу до самого обеда, Юра и Ника взяли курс на ярмарку, которая уже пять минут как началась. Конечно, опаздывать было некрасиво, но в такой толпе Катя вряд ли сможет их найти, а когда будет нужно, они сами найдут ее.

— Что бы ты хотела попробовать? Я вот надеюсь, что там будет яблочный зефир. — мечтательно произнес Юра, ступая по нагретому летним солнцем бульвару.

— А я мечтаю, чтобы там была Валя. И вообще, чего это она взяла моду в последнее время не брать телефонные звонки? — разозлившись, Ника швырнула мобильник в рюкзак.

— У нее эта привычка не так давно появилась, кстати. Раньше она была куда пунктуальнее. — согласился Юра. — А, точно. Она же вчера сильно сгорела. Может быть, она и не придет сегодня? Лично я бы не рискнул в таком положении вещей идти куда-либо, а тем более в не менее солнечный день. Самоистязание какое-то.

— Наверное, ты прав. — согласилась Ника и отчасти перестала злиться на подругу.

Народу на ярмарке и правда было много, как и сказала Катя вчера. А еще там был яблочный зефир и потому в мгновение ока Ника оказалась одна среди такого необъятного количества людей. На самом деле она даже не понимала, в честь чего все это торжество, но все равно это не мешало ей им наслаждаться.

— Позолоти ручку, красавица, — обратилась к Нике какая-то девчонка, — всю правду расскажу. Что было, что будет, чем душа успокоится. — почти вплотную к девочке подступила молодая цыганочка и противно ухмыльнулась, чуть обнажив свои не совсем чистые и здоровые зубы.

— Простите, я спешу. — сказав первое, что пришло на ум, Ника попыталась уйти.

— Было бы куда спешить, Вероника. — роняя тяжелые капли слов, произнесла девушка, после чего ее губы медленно растянулись в через чур слащавой улыбке.

— Что? — не поверив, что она назвала ее имя, Ника развернулась и остановилась.