Исповедь сыщика [сборник]

— Мыслите недурно, — повторил Гуров. — А выводы, извините, дилетантские, — и написал: «Глупости! Платье — простое совпадение».

— Дилетантство! — фыркнула мадам и выпила коньяк одним глотком. — Докажите!

— И не подумаю. — Гуров вновь указал на блокнот и ручку. — Если у вас есть вопросы, пожалуйста. Докладывать вам я не обязан, делюсь своими соображениями из любезности, которой не рекомендую злоупотреблять.

— Ну дает! — восхищенно произнес Авдеев. — Много бы дал, чтобы видеть сейчас лицо этой стервы.

Услышав подобную дерзость, мадам слегка побледнела, но сдержалась, лишь миролюбиво обронила:

— Наглец, каких свет не видывал.

— Согласен, но у меня есть и другие недостатки. — Гуров постарался улыбнуться обаятельно. — Разрешите от вас позвонить, у меня в комнате телефон барахлит.

— Городской не работает, звоните по «кремлевке», — Лиана издевательски улыбнулась, некуда тебе, милиционер, звонить по нашему телефону.

— Спасибо. — Гуров подошел к столику, на котором стояло несколько аппаратов, повернул к себе аппарат с гербом Советского Союза, набрал номер и после первого гудка услышал:

— Орлов слушает.

— Добрый день, господин генерал, Гуров беспокоит.

— Добрый день, полковник, как у вас дела? — сухо ответил Орлов, понимая, что по правительственной связи Лева говорит в присутствии посторонних.

— Обычная работа, Петр Николаевич. Я вас прошу прислать машину, передам рапорт. Вы же понимаете, что наша работа должна быть зафиксирована максимально точно.

— Хорошо, машина будет. — Орлов понял, что сыщик хочет сообщить что-то крайне срочное. — Через два часа водитель позвонит из проходной.

— Спасибо, господин генерал, всего доброго. — Гуров положил трубку, повернулся к хозяйке: — Премного благодарен, Лиана Хасбулатовна.

Пока сыщик разговаривал, мадам писала, задумавшись, хмурилась, покусывала ручку, чем походила на студентку. Гуров зашел ей за спину, слегка наклонился и прочитал: «Мне не нравится ваша самоуверенность и пренебрежительное отношение к опасности, которая мне угрожает. Не забывайте, я настояла на вашем приглашении, и лишь я способна вас здесь удержать. Вы забываетесь…»

Гуров отобрал у мадам блокнот и написал: «Уважаемая Лиана, не надо глупостей!» Он поставил огромный восклицательный знак, показал написанное, вырвал исписанную страницу и две последующие, смял и положил в карман.

Квартирка в домике для прислуги, которую выделили Гурову, была маленькой и скромной — комната, душ, крохотная кухонька с газовой плитой и пустым холодильником. В комнате — письменный стол, кресло, удобная кровать, небольшой платяной шкаф.

Сыщик написал рапорт, в котором изложил свое заключение, ранее уже высказанное хозяйке имения, добавив, что просит проверить связи убитой по месту жительства, последнее подчеркнул, давая Орлову понять, что делать это совершенно не обязательно, положил в конверт и направился к воротам, куда через пятнадцать минут должна подойти машина.

На аллее сыщик, естественно, столкнулся с Авдеевым.

— Далеко собрался, господин полковник? — спросил Авдеев, пошел рядом.

— Ты знаешь, — Гуров держался холодно, товарищеские нотки из его голоса исчезли. — Ты не прибедняешься, а действительно бездарный оперативник. Тебе следовало поинтересоваться, как прошла моя встреча на высшем уровне, а не куда я иду.

— Ты все понимаешь, я знаю, что ты знаешь, перестанем играть в пинг-понг, — миролюбиво сказал Авдеев. — Ты покажешь мне свой рапорт?

— Мог бы и не показывать, у любого беспредела существует предел, но по старой дружбе — пожалуйста. — Гуров вынул из кармана конверт, который даже не заклеил. — Ничего нового, чистой воды бюрократизм.

— Спасибо, — Авдеев небрежно просмотрел рапорт, убрал в конверт, лизнул и заклеил. — Разреши, я сам передам конверт водителю?

— Ради бога, только в моем присутствии.

— Ты мне не доверяешь? — возмутился Авдеев.

Гуров остановился, взглянул полковнику в глаза, ткнул пальцем в грудь, подчеркнуто отделяя слова друг от друга, спросил:

— Это ты мне говоришь о доверии? Ты наглец, Николай! — выхватил у него конверт. — Теперь присутствовать будешь ты, а передавать буду я.

— Если бы ты послужил в нашей конторе…

— Если бы у бабушки были колеса, была бы не бабушка, а трамвай! — Гуров положил конверт в карман, где у него лежал аналогичный, который и должен был попасть к Орлову.

— Извини, Лев Иванович, — Авдеев пожал плечами, — ты лишь усложняешь мою жизнь. За нами будет наблюдать Илья Егоров, который мгновенно накатает бумагу, что я допустил тебя контактировать с внешним миром.

— А ты его успокой, скажи, что мою писанину читал, ничего предосудительного в ней нет. Так, невинное, хотя и пространное, сообщение для прессы.

— Ну и юмор у тебя, — Авдеев даже приостановился, вытер лицо платком. — Как тебе мадам?

— Умная, волевая женщина.

— Ты с ней разговаривал недопустимо, сломаешь себе шею.

— Глупец, для этого необходимо упасть, к примеру, выпасть из окна, хотя бы свалиться со стула. А у меня ни окна, ни даже стула. Я опер-розыскник, бегаю на своих двоих, а коли некуда падать, невозможно ничего сломать.