Исповедь сыщика [сборник]

— Дай выйти! — Крячко, оказавшийся прижатым к стене, пытался встать. — Ты меня, начальничек, жуликов и убийц заставляй охранять, а не трепи мне нервы!

— Все? Дружно выдохнули, заговорили о любви и дружбе! Елена, я не виноват, так получилось, когда-нибудь объясню.

Елена, как подавляющее большинство женщин, умела слушать только себя, взглянула презрительно.

— Лев Иванович, значит, данный кабачок вы выбрали не потому, что он прелестен…

— Стоп, девочка, мы пили на брудершафт! — перебил Гуров. — Фарш обратно провернуть нельзя, так что терпи.

— И не подумаю. — Елена взяла свою сумочку, хотела подняться, но Гуров оказался быстрее, пересел со своего места, устроился рядом с ней, сумочку отобрал, передал через стол Крячко.

— Держи, здесь наше с тобой спасение.

— Ты мне дело не вяжи, начальник, — буркнул недовольно Крячко. — Мне своего хватает.

Гуров махнул на друга, налил себе солидную порцию. Напряжение последних часов сказывалось, выползал страх, который у сыщика появлялся с опозданием, но являлся обязательно, как часовой заступал на пост. Гуров смотрел на свой стакан с сомнением: как бы не дрогнула рука, стыдно будет.

Утром, после того как Гуров побрился и переоделся, они с Крячко заехали сюда, заказали столик, сыщик договорился с официантом, чтобы в первый заказ ему подали воду.

Сейчас он поднял бокал, взглянул на Крячко, кивнул, лукаво улыбнулся Елене и выпил.

— Я не прошу отвезти меня домой, проводите до такси, — сказала Елена.

— Новая экономическая политика такси отменила, оставила частный извоз, — Гуров подцепил вилкой кусок ветчины. — Я начальник службы безопасности фирмы и не имею права рисковать твоей жизнью.

— Ты лицедей! Я не желаю здесь находиться!

— Станислав, ко мне обратились на «ты», что обнадеживает, обозвали иностранным словом, что настораживает. Как быть?

Крячко смотрел на друга с любовью, восхищением и жалостью одновременно. Какой мужик пропадает! Замазана мадам в деле, не замазана, что скорее всего, но стерва она однозначно и никаких сомнений не вызывает. Из всех женщин Гурова только первая его жена была нормальной и любящей, остальные, как на подбор, стервы. Жена устала и ушла, а стервы появляются и исчезают.

— Я говорю совершенно серьезно, Лев Иванович. На такси, частнике, пешком по гололеду я желаю немедленно отсюда уйти, — веско произнесла Елена.

— Печально. Значит, графа Монте-Кристо из меня не вышло. — Гуров кивнул Крячко: — Дай-ка сумочку благородной даме, которая не желает сидеть за одним столом с простыми ментами.

Он взял у Крячко сумку, отодвинул тарелки, расчистил место и неожиданно высыпал содержимое сумки на стол. Крячко даже прикрыл глаза, подумал: а если нет? А если Гуров ошибся, как он сейчас будет выглядеть?

— Ну уж! — Елена попыталась вскочить.

— Нет уж! — Гуров резко усадил ее на место. — Обидеть человека просто, понять труднее. — Он ловко перебрал лежавшие на столе предметы, отложил в сторону пудреницу, остальное ссыпал назад, в сумку, положил на колени ошеломленной женщины. — Станислав, взгляни, выскажись по существу. — Он подвинул пудреницу через стол.

— Чего смотреть и говорить, я тебе и так верю, — Крячко облегченно вздохнул, взял пудреницу, посмотрел на Елену, пытаясь разобраться в ее реакции.

— Не гляди на девочку, как удав. Втемную ее использовали, втемную, — усмехнулся Гуров. — И говорю не как влюбленный, а как сыщик-профессионал. Могу подтвердить свои слова несколькими доказательствами, и главное из них у тебя в руках.

— Ты прав, извини, — Крячко положил пудреницу на стол, подтолкнул Гурову. — Конечно, знала бы, не взяла бы с собой.

— А если по-русски? — Елена сжала виски. — Можно объяснить, что происходит?

— В твоей пудренице спрятан «жучок», наши разговоры можно услышать в определенном радиусе.

— Что? — Елена схватила свою пудреницу. — Отличная вещь, мне подарил ее Борис Андреевич. Надеюсь…

— Надейся и не сомневайся, — перебил Гуров. — Борис здесь ни при чем. Ты не виновата, но и я не виноват.

— Значит, ты копался в моей сумке?

— Женщина, — вздохнул Крячко и выпил. — Пусть рухнет небосвод, женщина схватит осколок зеркала, проверяя, не помялась ли прическа.

— Мы знали, что разговоры в приемной подслушиваются, но «жучка» в ней не обнаружили. Вывод напрашивался: кто-то «жучок» приносит и уносит. Я хотел встретиться с одним милым человеком и пригласил тебя в ресторан. — Гуров обвел рукой зал. — Он тебе понравился?

— Все равно это подло, — сказала Елена, запнулась и покраснела.

— Вот именно. — Гуров зевнул: как обычно, после стресса начинало клонить в сон. — Мы договорились тот вечер не вспоминать. У нас еще будет время.

— Ты уверен?

— Уверен, — ответил Гуров.

На следующий день утром, только Еланчук развернул газету, как раздался телефонный звонок, и знакомый голос сообщил, что киллер схвачен. Он никого не знал, и пусть его хранит Господь.

— Господь — это хорошо, — ответил Еланчук. — Но, как я и говорил, Гуров вернее.

— Не богохульствуйте. — Когда гость нервничал, его акцент проявлялся сильнее. — В вашей стране не могут решить простейшего вопроса.