Исповедь «содержанки», или Так закалялась сталь

Сойдя с трапа самолета, я буквально растаяла, вдруг увидев в руках встречавшего меня и Диму Виктора Николаевича букет цветов. Умилившись и прослезившись, я расцеловала супруга и тут же простила ему все на свете – что было и что будет авансом.

Диму встречали как героя. И тот факт, что он занял второе почетное место, сыграл даже положительную роль – его все жалели, «монстров» всячески хаяли, а Диме в этот год досталось столько разнообразных наград, сколько он не видел за всю свою предыдущую творческую деятельность.

– Вот помяни мое слово, – уверил меня Филипп. – Этот год будет «годом Билана», он соберет все возможные награды и засветится в первых строчках всех рейтингов. Такого года у него больше не будет…

– Филипп, – парировала я его выводы. – Будет год, когда он обязательно будет первым. И все будет еще лучше, чем сейчас. Невозможное – возможно.

Филипп недоверчиво покачал головой и усмехнулся.

После Евровидения-2006 Дима во всех интервью и на всех пресс-конференциях стал называть меня своим продюсером, что было вдвойне приятно. Если вы помните, у нас с ним был уговор – как только Дима решит, что я могу быть его полноценным продюсером и сам этого захочет, он об этом скажет. Для меня наступил долгожданный день, когда он объявил об этом во всеуслышание.

С Филиппом же у нас установилась какая-то странная дружба на грани неприязни, где всплески теплых чувств следовали за провокациями и подколками.

Началось все с того, что Филипп, уехав после Евровидения в Америку, вдруг позвонил мне и сообщил:

– Ты знаешь, без тебя так скучно. Я к тебе за это время привык…

– Как это прикажешь понимать, Филипп? – спросила я, краснея.

– Очень мне с тобой интересно, – невозмутимо продолжал Киркоров. – У тебя столько идей в голове, ты такая предприимчивая особа…

Вернувшись из поездки, Филипп сразу же нашел довольно странный способ со мной пересечься, будто испытывал. Причем, в буквальном смысле слова. Он перекупил песню «Стань для меня», которую Дима исполнял для сериала «Клуб» – оказалось, что Юрий Шмильевич перед смертью не успел оформить приобретение должным образом. Случилось недоразумение: автор искренне полагал, что поскольку документы на песню так и не подписали, то она лежит у нас где-то на полочке и никак не используется. Поэтому отказывать Киркорову у него не было причин.

Теперь звонить пришлось уже мне:

– Филипп, – начала я с ходу, – как мы с тобой поступим? Дело в том, что Дима эту песню поет уже давно, клип снят, остановить это невозможно.

– А у меня есть Алла Борисовна, – лукаво ответил Филипп. – И я хочу посвятить ей эту композицию.

Алла Борисовна – это очень сильный аргумент. Если я прошу Филиппа отдать мне эту песню, то я вроде бы как против Аллы Борисовны, что совсем не так. Путем долгих уговоров и переговоров я все-таки убедила Филиппа, что песня должна принадлежать Диме и больше никому. В итоге Филипп, смягчившись, сделал широкий жест и попросту подарил нам эту песню. Как сказал бы ослик Иа: «Без-возд-мезд-но. То есть даром».

С тех пор подарки стали совершенно естественным для Филиппа делом. Он привозил мне из Америки плюшевых мишек, слал по сто эсемесок на дню, постоянно выдумывал поводы для встреч – то ему срочно требовалось прослушать новую песню, то он хотел обсудить со мной какие-то интересные идеи и номера. Мы частенько ходили вместе обедать, вспоминали Евровидение.

Чтобы чуточку приблизиться к «королю» эстрады, я устроила в Кусково роскошную фотосессию для своей марки «La Scala». Вместе с Филиппом мы сделали тематическую съемку «Анжелика и король», где я предстала в образе Анжелики, в шикарном платье стиля барокко, а Филипп – в образе короля, в расшитом золотом камзоле.

В какой-то момент я вдруг поймала себя на мысли, что ревную Филиппа Киркорова к Алле Борисовне. Когда он сообщал, что уезжает на Истру навестить Аллу Борисовну, я чувствовала какой-то внутренний трепет, связанный с самой настоящей и неприкрытой завистью. Я завидовала Алле Борисовне, что такой потрясающий и красивый мужчина как Филипп Киркоров, даже будучи разведенным с ней, все равно принадлежит и предан только ей одной. Даже песни ей посвящает.

А меня к Филиппу ревновали, в свою очередь, Виктор Николаевич и Дима.

– Ты же не будешь Филиппом заниматься? – с тревогой спрашивал у меня Дима, глядя в мои честные глаза и опасаясь, что я стану продюсировать самого Киркорова.

– Нет, конечно же, нет! – отвечала я, поскорее отводя эти глаза, потому что в них было то, что для посторонних не предназначалось. А именно – интрига, которая могла бы перерасти в нечто большее, не будь я замужем.

Филипп вторил моим мыслям:

– Эх, если бы ты не была замужем, я бы на тебе женился! Ты женщина сильная, интересная, очень мне подходишь! – Он буквально сиял от восторга. – Благодаря тебе я снова стал появляться на людях, решил улучшить имидж, похудел, помолодел…