Читаем Исповедь «содержанки», или Так закалялась сталь полностью

Конечно, сейчас, спустя время, я очень жалею о том, что не могла в полной мере уделять своим ребятам внимания – и это впоследствии пытались привести как аргумент моей материнской несостоятельности. Но, поверьте, в любой семье, где есть работающая мама, все точно так же, как и в моей жизни – только обычной женщине после работы приходится еще и стирать-убирать, готовить, кормить семью. То есть на детей остается еще меньше времени. Мне же было чуть легче. Спасибо моей маме – она помогала мне и с детьми, и по хозяйству. Кроме того, и у Андрюши, и у Коли были няни – прекрасные женщины, которые занимаются детьми до сих пор.

Во всем остальном я самая обычная женщина. Я люблю своих детей. Обожаю их. Волнуюсь за них, как любая мать. И мне очень больно рассказывать о том, что происходило дальше.

Итак, «развод – это война». Как только я переехала на съемную квартиру, объявив Виктору Николаевичу, что мы расходимся, он сразу же попросил мою маму, Светлану Николаевну, покинуть его дом. Маме ничего не оставалось, как повиноваться.

Ребята оказались предоставлены сами себе, лишились привычного круга общения, тепла и заботы. Даже котиков, которых им купили незадолго до моего переезда и которых они с огромным удовольствием тискали, разогнали по двору – впоследствии одного из них загрызла какая-то дворовая собака.

Я не знала, как мне поступать. Жилья у меня в то время не было, решить многие вопросы сразу и наскоком не удавалось. Я только понимала, что до момента развода буду ребят навещать, участвовать в содержании, ходить с ними в кино, гулять и так далее. Это хорошо, прежде всего, для психики детей – стремительные перемены им совершенно ни к чему. К тому же мне не хотелось выносить наш с Виктором Николаевичем разлад на публику.

Кто хоть когда-либо разводился – поймет меня и мои чувства. А я все еще надеялась, что эмоции поутихнут, и с Батуриным удастся договориться полюбовно. Как я ошибалась!

Виктор Николаевич старался сделать все для того, чтобы я как можно реже общалась с мальчиками. Когда же я приходила, общение происходило в его присутствии и с его комментариями – многие из этих реплик в мой адрес были откровенно оскорбительными. Выдержать такое чрезвычайно сложно.

День 26 декабря 2007 года начался с того, что мне позвонила няня Андрюши и сообщила: ребенок очень сильно простудился и заболел, у него высокая температура.

– Врача вызвали? – с тревогой осведомилась я.

– Нет, – растерянно пробормотала няня.

– Так вызывайте! – закричала я.

– А Виктор Николаевич? – робко спросила няня.

– Я сама вызову врача! Я сейчас приеду! – И, не кладя трубку, бросилась собираться…

– Виктор Николаевич не давал указаний, – печально сказала мне няня…

– Как это не давал? Вам не давал? – Внутри все клокотало от гнева. Мне кажется, я готова была разорвать на клочки любого, кто встанет между мной и детьми. – Я приеду, слышите?! Я сейчас приеду!!! Так ему и передайте!

Вызвав семейного врача, я вскочила в свою машину – охраны в тот день не было – и помчались в Жуковку.

Ужас ситуации заключался в том, что как только я подъехала к поселку, то очутилась перед закрытым шлагбаумом, который мне никто не спешил открывать.

– Въезд на территорию запрещен! – равнодушно сообщил мне охранник.

– Вот мои документы, – кричала я в исступлении, показывая свои водительские права. – Вы же меня знаете, пустите меня!

– Въезд на территорию запрещен! – монотонно, как робот, повторял служивый.

– У меня ребенок болеет! Пустите, пожалуйста, это очень срочно! – умоляла я…

Ответа не последовало.

Мне не хватало воздуха, в глазах темнело, я понимала лишь одно – это уже слишком. Так не может быть. Я должна видеть своих детей. Сейчас. Немедленно. В слезах я набрала номер своего адвоката, Татьяны Лазаревны:

– Татьяна Лазаревна, что мне делать? Андрюша заболел! Мне нужно ехать к нему! А меня не пускают! – навзрыд плакала я в трубку.

– Значит так поступим, – сразу оценила обстановку адвокат. – Сейчас ничего не делаете, разворачиваетесь и возвращаетесь обратно в город. Встретитесь с моими помощниками, я их вызову, они знают, как действовать в подобных случаях.

С помощниками адвоката – Леной и Славой – мы встретились через час в одном из кафе. Слава принес с собой видеокамеру.

– А это зачем? – показала я на видео.

– Будем все фиксировать, – пояснил Слава.

– Но разве это возможно? – испугалась я.

– Это необходимо, – убеждал меня Слава. – Иначе вы ничего никому никогда не докажете. Вы хотите видеть своих детей?

– Хочу, – тихо ответила я.

– Значит, едем вместе, – веско заметил Слава и, увидев мое замешательство, уточнил. – Так, что? Поехали?

Еще через час мы снова подъехали к Жуковке, куда нас снова не пустили. Оставив машину на подъезде к поселку, мы пошли к дому пешком – и тут нам абсолютно точно никто не мог препятствовать. Слава снимал каждый наш шаг на видео и попутно комментировал увиденное.

Через несколько минут мы добрались до дома. Виктор Николаевич был на месте и ждал нас – охрана уже сообщила ему о том, что мы приезжали. Подойдя к калитке и внимательно посмотрев на Лену и Славу, он сквозь зубы процедил:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии