Читаем Исповедь «содержанки», или Так закалялась сталь полностью

Все время, пока мы находились рядом, он никогда меня не хвалил. Зато любая моя оплошность, равно как и любой мой успех, становились предметом жесткой критики с его стороны – вплоть до уничижительных определений типа «что ты о себе возомнила?» или «ну да, ты, конечно, далеко не фотомодель», или даже хлесткое «дура!». Мой модный бизнес, который подразумевал обязанность всегда быть в тренде, он также жестко критиковал, обвиняя меня в излишнем пристрастии к дорогой одежде: «Что ты помешалась на этих шмотках? У тебя что, комплексы, в детстве мама платьев не покупала?» Причем, такие вещи он мог говорить мне даже при посторонних. Не знаю, как в других семьях, но сейчас, спустя годы, у меня есть четкое понимание, что такие отношения между мужем и женой, между близкими людьми – недопустимы. Тогда же я была просто слишком молода и, пожалуй, довольно наивна – несмотря на свою деловую хватку.

После свадьбы жить мы переехали из Крылатского в центр – на Тверскую улицу. Вместо просторной трехкомнатной квартиры у нас теперь была небольшая двухкомнатная студия (одна из перегородок между комнатой и кухней была снесена). Там мы прожили вплоть до рождения сына Коленьки. Жизнь мы вели более, чем спокойную – Виктор Николаевич не слишком любил куда-то выходить и меня не отпускал; также не слишком любил гостей, ведя замкнутый образ жизни. Бывали мы максимум на двух-трех мероприятиях в год.

После появления сынишки Виктор Николаевич приобрел у Ралифа Сафина – отца Алсу – симпатичный домик в поселке Жуковка: не очень большой и обставленный мебелью из магазина ИКЕА. Видимо, Виктор Николаевич имел большое пристрастие к этой марке (я даже не удивлюсь, если у него были договоренности с владельцами этой сети). Опять же, довольно скромная обстановка для человека, чей капитал на тот момент составлял несколько сотен миллионов долларов. Водителя и помощницы по хозяйству у нас не было – я сама ездила за продуктами. Дважды в неделю к нам приходила домработница прибрать в доме. Готовила же моя мама, которая оставила работу заведующей неврологическим отделением и перебралась к нам – с рождением сына я перестала справляться с домашним хозяйством. Загородный дом, пусть и не самый огромный – это не квартира, скажу я вам. Тем более для молодой неопытной мамочки. В общем, королевой и женой миллиардера я себя точно не чувствовала.

Стычки на почве моей «никчемности» в нашем доме случались постоянно. Я говорю «стычки», потому что никогда не скандалила и не спорила со своим супругом, по-настоящему его побаиваясь. Его авторитет в нашей семье был непререкаем. Помните, я сравнила его с боссом, а себя с секретаршей? Вот-вот, именно такой запуганно-затравленный вид у меня был всегда, когда я пыталась спрятать от строгих мужниных глаз очередную пару сапог, которую готовила для участия в презентации новой коллекции «La Scala»:

– Зачем тебе еще одни сапоги?! У тебя же есть! – грозно восклицал он.

– Ну, как же, другие же черные. А эти – белые, под цвет костюма, – заискивающе оправдывалась я.

Смешно. Это лепетала директор сети эксклюзивных салонов красоты, владелица бутиков, преуспевающая дама. И мучительно кусала губы, понимая, что если он сейчас эти сапоги у меня отнимет, то я буду нелепо выглядеть в глазах своих бизнес-партнеров. Эх, видели бы меня мои коллеги в тот момент…

Батурин почему-то всегда был уверен, что он неотразим для женщин, поскольку у него «очень много денег» – так он утверждал.

– Я только пальцем щелкну, сразу же выстроится очередь из невест…

А мне это, честно говоря, больше смешно, чем грустно. Когда мы уже расстались, однажды я вдруг вспылила:

– Послушай, если ты такой состоятельный, очаровательный, щедрый, то почему я не ощущаю всего этого богатства на себе? Мы жили в доме с мебелью ИКЕА, мы никуда не ездили, ты был постоянно занят, дети ходили со мной без охранника в игровой центр, хотя мы известные люди и могло случиться все, что угодно!

– Ну ты же работаешь! – парировал Батурин. – Вот и найми себе охрану, если тебе так надо! И, кстати, могла бы подкинуть деньжат в семейный бюджет…

Когда Виктор Николаевич начал демонстративно покупать своей новой избраннице дорогие колье, машины и прочие блага, показывая широту своей души, я искренне изумлялась. Зная прижимистую натуру своего бывшего супруга, я понимала: все это только для того, чтобы показать лично мне, как много я потеряла и как сильно я теперь наказана.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии