Исповедь Сатурна

— Это я уже понял. Хотите меня убрать во время исполнения акции и потом всю вину свалить на меня одного?

— Ну и дурак, — уставшим голосом сказал Барлоу, и я вдруг почувствовал, что он говорит правду.

— За сына не волнуйся, — сказал он после недолгого молчания, — его посадят в самолет, и он улетит в Москву. Он перезвонит тебе через три часа, и ты сам сможешь с ним поговорить. Только не выключай свой мобильник. А насчет тебя… Я должен был сообщить тебе сегодня вечером, что все остается в силе. Шеф приказал, чтобы ни один волосок не упал с твоей головы. Только мы не уверены в успехе. Полиция может на тебя выйти. И если тебя вдруг арестуют… Не смотри на меня так, я говорю «если», то тогда ты должен молчать. Хотя бы ради своих детей. А мы обеспечим тебе лучших адвокатов. И я сам буду вести твои дела.

— Вам нужен был убийца, чтобы предъявить меня кому-то? — начал понимать я их план.

— Вот именно, поэтому мы тебя и не тронем, — закончил Барлоу, отводя глаза.

Я понял, что он врет. Но если в его словах есть хотя бы частица правды, то, возможно, я сумею вытащить Костю. А на себя мне наплевать. В конце концов, меня все равно убьют, рано или поздно. Если Барлоу прав, то меня арестуют и посадят на долгий срок, даже если у меня будет такой адвокат, как мой собеседник. А если соврал, то меня уберут. Но и в этом случае я сумею спасти Костю и Сашу. Ведь, убрав меня, они не должны трогать моих детей, чтобы это не выглядело как устранение нежелательных свидетелей. Иначе у тех, кому они должны предъявить меня как убийцу, могут возникнуть нежелательные вопросы.

— Это меня Ерофеев подставил, — вдруг понял я, — поэтому его и убрать решили. Верно?

Барлоу вздрогнул. Отвел глаза. Он не хотел говорить правду, но и соврать не мог, просто был не в состоянии врать про Ерофеева, убитого совсем недавно. Я все понял и поэтому, забрав пистолет, вышел из кабинета.

Несколько успокоившись, я решил, что могу поехать в отель и ждать, когда мне позвонит Костя. Я обычно останавливаюсь в скромных трехзвездочных отелях, чтобы не привлекать ненужного внимания и не тратить слишком много денег. Я вошел в первый же отель рядом с офисом Барлоу, даже не спросив о цене. Перезвонив секретарше Барлоу, я продиктовал ей свой адрес и название отеля. Сейчас я даже не могу вспомнить, как назывался отель, но это не важно. Следующие три часа я провел в напряженном ожидании, гадая, сдержит Барлоу слово или ко мне ворвутся его подручные и сегодня для меня все закончится раз и навсегда. Но через три часа зазвонил мой мобильный телефон. Я бросился к нему. Это был Костя, я бы узнал его голос среди сотни других.

— Здравствуй отец, — говорит он как будто спокойно, но я чувствую, как дрожит его голос.

Так сыграть невозможно, он действительно волнуется. Надеюсь, что они его не били.

— Как ты себя чувствуешь? — вдруг спрашиваю я.

Никогда не думал, что могу быть таким сентиментальным. Наверное, я с годами начал меняться. Или постарел? Может, во мне, наконец, проснулся отец, отсутствие которого Костя ощущал, пока рос?

— Все нормально, — отвечает он, и я снова слышу, как он нервничает.

— Где ты находишься?

Мне важно, чтобы он сам сказал об этом.

— В аэропорту. Мне купили билет, и сейчас я должен сесть в самолет, который вылетает в Россию. Границу я уже прошел. Жаль, что так получилось, отец. Но, я думаю, у нас будет время поговорить.

— Обязательно будет.

Он чуть успокоился, но я слышал, как он волнуется. Однако рядом с отцовскими чувствами во мне силен профессионал.

— Костя, — неожиданно говорю я ему, — какое число я просил тебя запомнить?

— Пятьдесят, — не раздумывая, отвечает он. И вдруг спрашивает меня:

— А ты сам помнишь свое число?

— Сорок пять, — теперь я уверен, что говорил с Костей. — Главное, чтобы ты не беспокоился. У меня все будет хорошо. Счастливого пути.

— Спасибо. Ты тоже не волнуйся за меня. До свидания.

Я убрал аппарат. Это был Костя. Значит, он им не нужен. Теперь я могу звонить Барлоу и ехать с ним в Монреаль. Они уже приготовили мне прекрасную немецкую винтовку с глушителем. Я сажусь на постель и смотрю на телефонный аппарат. Сейчас я позвоню Барлоу и скажу, что согласен. Самое главное, что я вытащил своих детей из этого дерьма. А сам я как-нибудь выкручусь. Мне не впервые попадать в крутые переделки.

МОНРЕАЛЬ ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Вчера вечером на экспрессе мы выехали в Монреаль. На чем еще мы могли поехать в Канаду? На своих автомобилях нельзя, их могут внести в компьютеры канадской полиции, и тогда нас легко вычислят. На самолетах тем более нельзя, там вписываются в билеты ваши данные. Значит, единственный выход — отправиться в Монреаль на железнодорожном экспрессе, причем билеты покупать только за наличные, а не по кредитной карточке.

В вагоне первого класса кроме меня и Барлоу едет еще этот мерзавец Трошин, который, очевидно, приставлен уже не столько ко мне, сколько к самому Барлоу. Моя винтовка упакована как клюшка для гольфа и лежит в специальном багаже. Завтра утром ее привезут прямо в отель. Мне останется только забрать ее с собой и собрать, перед тем как выстрелить.