Исповедь отшельника

Он любил лошадей. Не так чтобы сильно, но держал именно этих животных. В его конюшне обитало четыре породистых скакуна и две кобылки. Пьяным он любил кататься по двору на ком-то из них. Обычно на Шахе, самом красивом и дорогом. Когда муж взгромоздился на Шаха в очередной раз, Мира всадила в бедро коня укол адреналина. Жеребец взвился и понес. Салихов не был хорошим наездником, да и находился в стадии сильного алкогольного опьянения, поэтому не удержался в седле. Грохнулся на землю…

Мира слышала хруст его костей.

Все произошло быстро, на глазах у челяди. Когда прислуга подбежала к хозяину, он уже был мертв.

Так Мира избавилась от ненавистного мужа.

Глава 6

Лидуся уже не плакала, а только икала. Зоя носила «сестре» воду, стакан за стаканом, она пила, но это не помогало.

Когда Соня увидела Лиду впервые, то подумала, что девушке лет семнадцать. И дело не в росте и комплекции. У Лидуси было лицо человека, который только вступает во взрослую жизнь. Кожа без единой морщинки, открытая улыбка, чистый взгляд. Пожалуй, сейчас таких лиц даже у семнадцатилетних девиц нет. Не говоря уже о двадцативосьмилетних. А Лиде было именно двадцать восемь.

Когда она в очередной раз икнула, Зоя скомандовала:

– Задержи дыхание.

Лидуся послушно набрала полные легкие воздуха и, когда диафрагма расширилась, замерла, надув щеки и вытянув тонкую шейку. Но через тридцать секунд изо рта все равно вылетел противный звук «ик».

– Напугать ее надо, – предложила Галина.

– А то нам страхов мало? – взвилась Зоя.

– Да просто, говорят, помогает…

– Я еще воды принесу. – Зоя удалилась в коридор, где стоял кулер.

– А правда, что обеих покойниц ты обнаружила? – обратилась к Лидусе девушка по имени Света.

Света имела троих сыновей, хотя самой только исполнилось двадцать два. Сейчас пацаны находились у ее матери, а муж где-то на заработках. Скрывалась она от первого супруга, отца самого старшего своего чада, который, выйдя из тюрьмы, не давал ей покоя. Другая бы сдала его в полицию, и дело с концом, а Света жалела – снова же загремит.

– Только Ларису, – ответила Лидуся. – Афанасьевну она, – и указала на Машу, которая уже долгое время сидела, обхватив согнутые колени руками. Съежилась, закрылась. – Вместе с Зоей.

– Но истерика случилась с тобой. Мы через стенку слышали твои крики.

– Я только стала забывать тот случай, – всхлипнула Лида, в очередной раз икнув. – Мы с Ларисой как-то сразу подружились. У нас истории примерно одинаковые и склад ума…

Лидусю третировал отец, Ларису мать. Обеих с детства. Поэтому девушки выросли безвольными, запуганными. Обе имели хорошее образование и приличную работу, но не могли уйти от родителей. Им не хватало на это духу. Помог доктор Назаров. Раз в неделю он проводил сеансы для всех, если так можно сказать, униженных и оскорбленных. Не в «Силе духа», в бывшем Дворце культуры, ныне развлекательном центре. И сеансы психиатра спонсировала не Мира, а кто-то другой. Девушки познакомились там и спустя месяц вместе явились в центр поддержки жертв домашнего насилия. А через две недели Лариса покончила с собой.

– У нее мать всю жизнь проработала на «Скорой помощи», – продолжила Лидуся. К тому моменту Зоя принесла воды и заставила ее попить. – Многих самоубийц повидала на своем веку и люто их ненавидела. Потому что одно дело, когда у человека болезнь, приступ, он в этом не виноват, и помогать ему нужно. Но самоубийцы – другое. Натворили дел они, а возиться с ними тебе. И когда «Скорая» забирала таких, Ларисина мать говорила: если так помереть хотите, берите опасную бритву или скальпель и чиркайте себе по горлу, это наверняка.

– Лариса так и сделала, получается, – заметила Софья, давно молчавшая.

– Я подумала так же. И следователь, когда я рассказала ему о матери Ларисы и ее словах. Она, кстати, даже на похороны дочери не явилась. Хотя я лично звала ее, приходила домой к ней.

– И какая она?

– Обычная. Кряжистая тетка, с химией на голове, в толстых очках. Бодрая, хоть и старая (она родила дочь в сорок один), и до сих пор на «Скорой» работает.

– А Афанасьевне ты обо всем этом рассказывала? – спросила Софья.

– Нет. Разве я могла? Она же на той же кровати спала, что и Лариса. Матрас, конечно, выбросили, как и белье, но все равно…

– Да знала она, – подала голос Галина. – Кто-то другой сказал. Потому что ко мне она подходила, выспрашивала.

– А ты что?

– Разубедила. Знаю, что это такое. Мы, когда в квартиру переехали, и не подозревали, что в ней мужик себя и дочку газом отравил. Соседи деликатные были, молчали об этом. А одна старая мымра не удержалась да вывалила новость эту на меня. Как лучше хотела якобы. Типа, батюшку позвать, чтоб освятил. Думала, муж мой бухать начал, потому что энергетика в квартире черная. Только я-то знала, что он и до этого синячил. А вот мне сразу, как узнала, так не по себе стало. Как что-то упадет, у меня мысль – духи…

– Ой, девочки, мне что-то нехорошо, – выдохнула Лидуся.

– Зато икать перестала, – хохотнула Галина.