Исповедь отшельника

– Тебе жаль бутылки жидкого стирального порошка? – недоумевала Лора, пытаясь заступиться за приятельницу. – Если да, вычти у нее из зарплаты…

– Я платил этой женщине хорошие деньги, и она вполне могла себе купить средство для стирки. Но она предпочла кражу. Значит, нечиста на руку. Мне такие люди в доме не нужны.

Вместо молодой, милой и веселой Мансур взял старую, угрюмую таджичку. Единоверку. Ей он доверял.

Лора захандрила. Что это за жизнь? Да, благополучная, но… Скучная – ладно. Лучше скучать, лежа в ванне с теплым молоком и с кашей из алоэ на физиономии, чем стоя в поту за плитой – Лора отучилась на повара в техникуме. Хуже то, что будущее не определено. Ближайшее, возможно, но надо и о далеком думать. Лора не молодеет, ей УЖЕ двадцать четыре, и через пару-тройку лет Мансур, которому сейчас ВСЕГО тридцать пять, найдет себе овечку посвежее. Но это так… Трезвые расчеты. Объективная реальность. А если субъективно и эмоционально… Лора хотела замуж за Мансура, потому что любила и хотела от него детей.

Сначала она намекала ему на это. Потом начала говорить открытым текстом. Мансур качал головой и неизменно отвечал, что его все устраивает, и удивлялся, почему не устраивает ее.

– Нам так хорошо вместе, хабибти[1], зачем портить все этим дурацким штампом в паспорте? – слышала Лора в ответ на свои просьбы отвести ее в загс.

– Почему он все испортит? – недоумевала она.

– Так всегда бывает. Женщина начинает считать мужчину своей законной добычей, иначе говоря, собственностью, и либо расслабляется, превращаясь в клушу, либо шалеет от власти над благоверным и становится акулой.

– Какие глупости!

– Я дольше живу на этом свете и видел побольше твоего. Поэтому не хочу официального брака.

– Но я мечтаю о детях. Я созрела морально. А физически скоро перезрею. У нас в России двадцатипятилетние уже старородящими считаются.

– Так давай заведем беби. Я не против. Даже за. Надеюсь, он будет, как и мама, марсианином.

– Родить ребенка вне брака? Ну уж нет, мне не позволяет воспитание! – решительно возражала Лора. Нашел дурочку! Она родит, потеряет форму (потом восстановит, конечно, но не сразу же), а он найдет себе новую хабибти, и Лора останется одна с ребенком на руках. И будет потом клянчить денежку на содержание сына или дочки, и не факт, что получит.

В двадцать пять Лора поставила вопрос ребром. Или женимся, или расстаемся. Мансур закатил истерику похлеще бабской. Он то кричал, то плакал, то заламывал руки, то яростно колотил кулаком в стену, разбивая костяшки в кровь. В итоге рубанул: «Я не позволю собою манипулировать!» – и указал Лоре на дверь. И она ушла. Со всеми вещами. Их, как ни странно, оказалось немного. Всего два чемодана шмоток (вещи из прошлогодних коллекций она раздавала менее удачливым подругам, среди которых были и модели) и сумочка с украшениями. Вот и все. Не нажила за три года ни квартиры, ни машины. Даже счета не открыла. Поэтому со всем своим скарбом вернулась к родителям.

Лора, конечно, ждала, что Мансур за ней примчится в тот же день. Максимум на следующий. Допускала, что случится это и через неделю. Но то крайний срок. Однако любимый не давал о себе знать месяц. Лора уже смирилась с тем, что потеряла его навсегда, как Мансур объявился…

Сказал, был на родине все это время. Он и раньше ездил в Сирию, причем всегда без Лоры. Но обычно не задерживался там дольше чем на неделю.

– Пришло время сказать тебе правду, – вздохнул Мансур. – Я давно женат. Невесту мне нашли родители, когда я еще в аспирантуре учился. У меня есть сын, а теперь и дочь. Супруга родила ее две недели назад.

Почему-то Лора не удивилась. У нее были такие мысли, но она гнала их прочь.

– Правильно мне бабушка говорила, с нами вы только гуляете, а женитесь на своих, – произнесла она бесцветным голосом.

– Нет, это не так. Если б я встретил тебя раньше, до того как женился, ты стала бы моей избранницей. Я сделал бы тебя своей супругой даже против воли родителей, но… – Он развел своими красивыми руками в дорогих перстнях – с годами Мансур стал питать слабость к золоту и камням. Впрочем, как большинство его собратьев. – У меня уже был сын, когда начались наши с тобой отношения. Я не мог бросить его. У нас так не принято.

– А врать той, что подарила тебе свою невинность? Что любила тебя? И ждала несколько лет… – Голос сорвался. Лора не играла. Она искренне убивалась. А в то, что досталась Мансуру девственницей, поверила и сама.

– Ради тебя я остался в России. И из-за тебя не привез семью сюда. Ты моя русская жена. Я предложил бы тебе стать второй, нам, как ты понимаешь, можно, но знаю, ты не согласишься.

Дальше последовали признания в любви, страстные поцелуи, скупые слезы…

Мансур уговорил Лору вернуться. Но она поставила условие:

– Ты покупаешь мне квартиру. Жить я в ней не буду, сдам, а деньги, полученные от аренды, стану переводить в валюту и перечислять на банковский счет. Так у меня хотя бы какая-то финансовая гарантия будущего появится. Согласен?

Он не стал спорить или торговаться. Согласился сразу.

И они зажили как прежде… Почти как прежде.