Исповедь на тему времени

Фабиа надеялся, что пребывание в заброшенном храме, затерянном в урбанистическом ландшафте, дополнит и свяжет эти нестройные картинки. Перед тем, как замкнулась дверь, он успел заметить, что камера выложена флорентийской мозаикой. Решётчатое окно было заложено бурым, засиженным слизняками кирпичом. В прежние времена сюда заглядывали звёзды, бесчисленные и непостижимые, как сочетания букв еврейского алфавита. Фабиа благоговейно прижал ладони к стенам, помнящим своих затворников, опустившись на колени, коснулся пола. «Жаль, что продержат только до завтра, — решил он, — лучшего места для работы не сыскать».

Плита источала холод, где-то прокуковали часы. Сосредоточившись, Фабиа вернулся к рассказу. Продолжая линии, связывающие события в цепочку, он вдохновенно варьировал сюжет, и замысел уже разворачивался в повествование.

Некий историк изучает жизнь малоизвестного клирика N-ого века. Перебирая его дневники, он находит множество параллелей со своей жизнью и пугающее созвучие мыслей. Его труд уже близится к завершению, когда однажды в пыли монастырских архивов он натыкается на рукопись, принадлежащую клирику. Среди текста он видит вдруг свою биографию на современном ему языке. Историк в ужасе закрывает пожелтевшие листы: знать своё будущее невыносимо. Вначале он предполагает розыгрыш, однако анализ подтверждает, что изложенное относится к N-ому веку. Историк шокирован. Тщетно он пытается найти спасение в «чуде» или «случайности».

Наконец, приходит к выводу, что сам является объектом своего исследования, что в цепи бесчисленных перерождений когда-то был клириком. Подходя к зеркалу, он узнаёт прежний образ. Следовательно, рассуждает он, найденная биография есть ничто иное, как автобиография, написанная им в N-ом веке. Он понимает также, что его дальнейшая жизнь будет только подтверждать эти древние строки, что все кресты — крест, а все розы — роза. Фабиа остался доволен.

Ветер возил по крыше тяжёлые ветки. Где-то тоскливо и глухо стучали молотки. Внезапно сон овладел Фабиа. Он увидел дождь, островерхий купол храма, стаю галок, сидящих на темнеющем дереве, крутые лестницы в подземелье. Затем увидел людей, которых боялся и ненавидел, они окружали старика, с длинной, развевающейся бородой. Люди кричали, захлёбываясь от злобы. Сквозь набат долетало скверное искажение местного наречия. И вдруг опровержением времени старик впился в него взглядом, заговорив на современном языке. Он протягивал горсть пепла, и Эвфраим Фабиа, обречённый до рождения, понял всё, ещё не проснувшись, и поэтому не удивился, когда, рассекая факелом тьму, зобатый стражник объявил: «Костёр ждёт тебя, епископ!»

ПЯТЬ ИСТОРИЙ О РАЕ

История эмира абу Ракха аль-Ризаля, влюблённого

Хвала Всевышнему!

Я тот, кого мусульмане зовут грозой неверных, а неверные — псом ислама. Я эмир халифа Мухтади — да пребудет над ним милость Аллаха! Его тюрбан закручен так, чтобы походить на заглавную букву Открывающей суры, его бесстрашные воины уже двадцать лет, как скакуны в стойле, топчутся под высокими стенами Аламута. Завтра, в пятую луну месяца джумада-аль-авваля, по воле Неба или вопреки ей, я возьму эту крепость. Скрежещите зубами, дети шайтана! Я сокрушу вашу твердыню! Но не ради славы, как думает халиф, не ради золота, и не ради того, чтобы очистить мир от заразы шиитского имама. Я сделаю это ради Зубейды. У меня много жён и наложниц, но я охотно променял бы всех на дочь халифа! Благоухающий, созревший персик, она едва встретила двенадцатую весну и уже год, как зажгла в моём сердце любовь. Я попросил Зубейду наградой за Аламут, и отец её обещал. А халиф держит слово!

Посланник небес посулил нам рай. С упорством мула я изучал аяты божественного Корана, по пять раз расстилал коврик в мечети, ибо верил избраннику Аллаха. Однако земной рай ближе. О, Зубейда! С тех пор как я увидел тебя, моя вера пошатнулась, как накренившийся минарет. Твои жаркие чресла — моя Мекка, твоё лоно — моя Кааба, теперь Аламут — мой хадж! Штурм уже назначен. Пусть враги налетят завтра дикими осами — ничто не остановит меня.

Да поможет мне Аллах!

История Юсуфа аль-Масуда, федави