Исповедь молодой девушки

«Дорогая моя девочка, хотя ты во всеуслышание и более чем сухо отказалась от моего предложения помощи и поддержки, тем не менее долг велит мне обратиться к тебе если не с советом, которому ты вряд ли расположена следовать, то, во всяком случае, с предостережением. Немедленно запрети Мак-Аллану так часто навещать тебя, иначе твоя репутация очень и очень пострадает. Этот господин и не думает скрывать, что ты ему нравишься, что он достаточно богат и не нуждается в твоем приданом, достаточно сумасброден и предпочитает, чтобы ты была без роду без племени. На мой взгляд, поверенным своих чувств он должен был сделать прежде всего господина Бартеза — единственного человека, на которого ты действительно можешь опереться, или господина де Малаваля — единственного немолодого мужчину из числа твоих родственников. Добавлю, что и я был бы для него куда более подходящим наперсником, чем Фрюманс — добрый малый, но понятия не имеющий об условностях и вообще не знающий света. Можешь передать Мак-Аллану, что я считаю его поведение легкомысленным, а как он это примет — дело его. Разумеется, ты вольна выходить замуж за кого тебе заблагорассудится, но не следует сразу же восстанавливать против себя общественное мнение, особенно в твоем и без того щекотливом положении. Заставь же этого красавчика англичанина подчиниться нашим обычаям, внуши ему, что во Франции барышни твоего возраста не выходят замуж без ведома и согласия старших и не позволяют ухаживать за собой незнакомцам. Если этот господин компрометирует тебя против твоей воли или без твоего ведома, ты только скажи мне, и я сразу его выдворю. А если тебе это по вкусу — что ж, у меня нет права насильно встать на твою защиту, но я обязан предупредить тебя, что ты на опасном пути. Дальше решай сама. Твой кузен и, невзирая ни на что, друг

Мариус».

Послание Мариуса меня глубоко задело. Как это благородно и доблестно — с такой легкостью бросить меня на произвол судьбы, а потом проявлять заботу о моей репутации! Мне хотелось поскорей выбросить его письмо из головы, но Женни решила посоветоваться с господином Бартезом. Он был очень занят, и мы с ней сами явились к нему в его тулонскую контору. Свое отношение к тону письма он выразил пожатием плеч, а потом сказал:

— Человеку малодушному не стоит разыгрывать храбреца. Мариус упустил случай показать себя в выгодном свете — другой такой ему вряд ли представится. Что касается поведения Мак-Аллана, которое будто бы угрожает вашей репутации, все эти угрозы изготавливаются на мельнице, а что касается самого Мак-Аллана, то я навел о нем справки — у нас в Провансе достаточно высокопоставленных англичан, и мне это не составило труда. Отзывы о нем превосходные, на своей родине он пользуется большим уважением. Я убежден, что он не способен вас намеренно компрометировать, а его визиты так понятны и необходимы для решения ваших дел, что ни о каком нарушении условностей и речи быть не может. Принимайте его у себя, как он того заслуживает: поведение господина Мак-Аллана внушает большие надежды, не вздумайте же ими жертвовать, следуя недобрым советам, цель которых — лишить вас истинно дружеской поддержки.