Исповедь матери

Прошли годы. Я всегда знала, что меня направляет Господь и чувствовала его поддержку, я знала, что именно он дает мне силы и возможности делать то, что я делала, но вот рассказать об этом кому-либо я не могла. Но недавно я наконец получила обещанный знак. Отстрадав сполна, я встретилась с батюшкой. После моего покаяния он протянул мне руку, тогда я почувствовала невероятную легкость, какой не ощущала, пожалуй, никогда. Я отчетливо поняла – вот он, знак, мои уста распечатаны. Я должна рассказать и исповедаться во всем, что было со мной за эти долгие пятьдесят три года, пришло время обо всем поведать людям, теперь мне позволено многое открыть, я могу рассказать то, что до поры носила в себе. И тогда пришло решение написать обо всем книгу.

Что-нибудь изменилось за прошедшие годы, как-нибудь иначе стали решаться приемы? Долгие годы прошли с моих первых приемов. Я уже совсем другая, теперь мне не важно, верят люди в то, что я получаю информацию или нет, я ее получаю каждый день. Только я больше не хочу ее выдавать другим, пусть она останется при мне. Мне не жалко поделиться, нет, дело совсем не в этом. Только захочет ли человек услышать о себе достоверную информацию или будет, как другие когда-то, набрасываться на меня, когда я скажу о нем правду. Ту правду, которую он от всех скрывает, ту правду, которая укажет, что произойдет с ним в жизни. Поэтому теперь на приемах я очень многим отказываю и считаю это правильным. Стоит мне почувствовать сопротивление, идущее со стороны человека, и он может отправляться из моего дома на все четыре стороны и искать помощи и совета из других рук. Я не хочу больше, помогая другим, причинять вред самой себе или своим детям. Я не хочу больше брать чужие проблемы на себя. Если человек не хочет освободиться от своего груза, значит, время не пришло, значит, он должен нести его дальше. Не мое это дело – избавлять от проблем силой. Зачастую люди пытаются предстать передо мной такими чистыми и невинными и представлять из себя мучеников, неведомо за что принимающих страдания от жизни. А на самом деле грешат и в поступках, и в мыслях. Неужели не стыдно перед самими собой вот так лицемерить?! А мне это и подавно не нужно, я все наносное отвожу, как вуаль с лица, и вижу нутро человека, самую его суть. И разница между истинным лицом и маской бывает так разительна, что только диву даешься – какие актеры пропадают!!! И так это неприятно, так больно… И ясно как день, что такой человек, не готовый явить свое естество, не хочет никакой правды. А ничего другого я дать не могу. Почему люди не хотят быть самими собой? Ведь они пришли за помощью, и мне все равно, сколько у женщины любовников – пять, десять. Мне все равно, что женщина думает о своем муже, как она с ним живет. Для меня важно, чтобы люди были искренними, такие искренне хотят изменить что-то в своей жизни, сделать ее лучше, и готовы для этого что-то делать. А иначе и нельзя. Я не переношу хитрости и вранья, идущих от людей, но готова воспринимать человека таким, какой он есть на самом деле. Так что, если у кого нет сил быть самим собой те двадцать-тридцать минут, когда мы остаемся наедине, то лучше не приходить ко мне вовсе.

Ничего кроме боли

Каково же это – чувствовать боль других людей, пропускать ее через себя, при этом испытывая двойную тяжесть, часто еще от невозможности достучаться до человека?

Мои переживания, ощущения от общения с людьми невозможно передать словами. Я не смогу описать остроту переживания, силу боли, которую я чувствую, соприкасаясь с каждым конкретным человеком. Это попросту невозможно. Вот, к примеру, часто приходят люди, испытывающие боль от потери близкого человека. Смерть всегда болезненна для оставшихся в живых. Но я чувствую двойную боль – и живого человека, и боль души ушедшего в мир иной. Я не могу передать то, что чувствует душа умершего, когда она видит своих близких страдающими и плачущими. Если бы вы это испытали, вы бы сейчас же перестали обливаться слезами и убиваться!

Я не могу передать те страшные ощущения, что сжимают сердце ребенка, если с ним поступают несправедливо собственные родители. Но я чувствую это всем своим сердцем. А когда я это чувствую, получается, что часть боли я беру на себя. Поэтому я так часто болею, поэтому у меня скачет давление… Я не умею закрываться, и я не только не умею, но и не хочу. Если я закроюсь, я никому не смогу помочь!