Исповедь матери

Зачем я пишу свою историю? Вовсе не для того, чтобы она стала для кого-то примером и помогла в подобной ситуации. Такого я даже врагу не желаю. Есть только одна причина, по которой мне захотелось вновь все пережить в своей памяти и изложить все то, о чем я уже несколько лет пытаюсь не думать. И эта причина в том, что мне очень хочется, чтобы люди, которым интересно, узнали – почему многие при живых родителях называют и считают Любовь Ивановну Панову-Ткаченко своей мамой. А как я должна к ней обращаться, если за четыре года жизни рядом с ней я вместе со своей дочерью получила больше, чем за тридцать лет от своих родных родителей.

Я была единственным и нежеланным ребенком. Мать всегда, сколько я себя помню, говорила лишь о том, что она отца не любила и жалеет, что меня родила. Отцу, помешанному на материальных ценностях, я была тоже не нужна. Родители разошлись, когда мне не было еще года. Жила я с матерью, но с отцом виделась часто.

Замуж я вышла сразу после окончания медучилища за человека, которого любила. Мать узнав, что я беременна, не испытала радости как будущая бабушка. Когда у меня родилась дочь Ольга, она сказала: «Сама страшилище и такое же страшилище родила». Оленька была очень болезненным ребенком с самого детства. Будучи медиком, я выхаживала ее всеми медицинскими и народными средствами. Глядя на все мои старания, мать однажды сказала: «Лучше бы она у тебя умерла». Сгорая на работе, отдавая себя без остатка другим, я и не заметила, как муж загулял с молоденькой девочкой-соседкой. Как всегда бывает в такой ситуации, об этом я узнала последней, когда она уже была беременна. Меня не поддержал никто, наоборот, все были рады их счастью. Я решила, что не буду им мешать. Не хотела ломать ей, молодой, жизнь. В тот же день, собрав вещи, пока муж был на работе, я переехала домой к матери.

И началась другая жизнь. Я чувствовала себя бревном, которое с утра до ночи пилят и пилят, вот только распилить никак не могут: не туда пошла, не то одела, не с тем заговорила, не так села, не так встала. Дочь – уродина, бестолочь, твердолобая, упертая. Так продолжалось до тех пор, пока однажды с матерью не случился инфаркт. Все коллеги в один голос твердили: «Смирись с худшим, ее не поднять». Но я для себя решила, что сделаю все, чтобы она жила. Медикаменты, всевозможные народные рецепты из журналов и мой ежедневный уход сделали свое дело. У нас недалеко от Перми есть прекрасный реабилитационный центр для больных, перенесших такое заболевание, но стоимость проживания в нем для многих кусается. Я, у кого смогла, заняла денег. Сказав матери, что ее бесплатно отправляют лечиться, устроила ее туда. Она находилась там столько, сколько мои скудные ресурсы рядового медика позволили. Мать не только встала, но заговорила и пошла.

Наступил две тысячи шестой год. Одна из моих пациенток на Новый год подарила мне книгу «Начало». Я прочла ее за ночь, пока дежурила. А через три дня мне приснился сон: мы с моей дочерью выходим из поезда, я читаю название станции «Армавир». Раньше и не слышала о таком городе. Взяв атлас российских дорог, я нашла этот город на Кубани. А совсем не далеко от Армавира нашла Мостовской район, где жила героиня книги «Начало». Я была уверена – это знак свыше. Решила, что летом обязательно поеду в Переправную.

Мама уже чувствовала себя хорошо. Я не видела преград для нашей с дочерью поездки. И мы поехали. Выйдя из поезда, мы действительно увидели надпись «Армавир», именно такую я видела во сне. Когда мы приехали в станицу Переправную, оказалось, что Любовь Ивановна приемов не ведет. Нам сказали соседи, что, если повезет, тех, кто приехал издалека и с детьми, она примет, но нужно ждать. Мы не спешили, к тому же было лето. Вокруг красота. Горная чистая река прогревалась к вечеру так, что вода была, как парное молоко. Свежие овощи, прямо с грядки, фрукты с дерева, свежее молоко – нам, людям с Севера, такое только во сне может присниться.

Мы поселись у замечательной женщины, одноклассницы Любови Ивановны. Вместе со мной жила молодая мама Татьяна с дочерью Юлей, из Уфы. И я, как медик, видя больного ребенка думала о том, что зря она приехала. В ее случае вряд ли кто-то ей поможет. У девочки был ярко выраженный диагноз – олигофрения в стадии дебильности после перенесенной пневмонии с остановкой дыхания. Задеты были мозговые центры и нарушена координация движений. Если бы я сама не видела этого ребенка, то вряд ли поверила в то, что видят теперь другие. Татьяна рассталась с мужем в две тысячи седьмом году и приехала вместе с дочерью на семинары. Здесь она встретилась с Дмитрием, живущим в сорока километрах от Переправной. Сейчас они муж и жена. У них растет сынуля Владимир и маленькая дочурка Любашка. Все произошло так, как было предсказано Татьяне при первой встрече с Любовью Ивановной. Юля же превратилась в настоящую красавицу. Пока еще на домашнем обучении она учится по программе пятого класса. Только хороший специалист может определить теперь, что у ребенка когда-то были проблемы. В течение трех лет Любовь Ивановна занималась с этим ребенком. Когда Юля в две тысячи десятом году поехала к родному отцу, он, встречая ее на вокзале, не узнал свою подросшую и похорошевшую дочь.

А теперь задайте себе вопрос и попытайтесь на него ответить, как должна Татьяна называть Любовь Ивановну? Когда она, имея больного ребенка с приговором врачей, что ничего нельзя изменить и ничем нельзя помочь, услышала от Любови Ивановны: «Не обещаю, но попытаюсь Вам помочь». И попыталась… Теперь, видя радостное лицо своей дочери, Татьяна нисколько не сомневается в ее счастливой судьбе. И благодарит ту, которая не только дала надежду, но и сделала все, чтобы Юленька стала здоровым и полноценным человеком. Да она для нее сейчас даже больше, чем мать. Кстати, мать Татьяны не пытается устраивать сцены ревности, как другие, а с большой любовью и теплотой относится к Мамуле.

Вернусь к собственной истории. Мы дождались приема. Моя Ольга долго мучила меня вопросами: «Ну откуда Любовь Ивановна узнала, что я бываю злой, что я ленюсь и много вру?». Когда мы расставались, Любовь Ивановна, улыбаясь, сказала нам: «Постарайтесь приехать на следующий год на семинары. А тебя, Оля, если будешь продолжать врать, когда приедешь, я побью, а если сильно будешь врать, побью раньше, даже на расстоянии». Я видела, конечно, что она шутит с моей дочерью, но девочка отнеслась к этим словам очень серьезно. Дома, после очередного вранья, Оля слегла с высокой температурой. Ей даже пришлось делать уколы. Аж шесть раз в день! У нее все болело, она ходила как побитая и тогда решила, что ее побили на расстоянии. Это был последний случай, когда моя Оля врала.

По приезде домой, у меня появилось желание свозить свою мать в Дивеево, к источнику Батюшки Серафима Саровского. Дорога сложилась очень удачно. Матери там стало легче. Но, вернувшись домой, она стала вести себя так, словно на ней бесы покатались – жизнь стала еще более невыносимой. Как-то, растопив баню, я ушла к соседке, а мать пошла мыться. Не помню, сколько я отсутствовала – этот вечер у меня, как в тумане. Проходя мимо бани, я услышала, что мать с кем-то разговаривает. Вскоре до меня дошло, что она говорила сама с собой: «А ты смерти моей хочешь? Ты дома моего хочешь? А я буду назло тебе жить, столько, сколько сердце мое выдержит!» Я догадалась, что речь шла обо мне. Сказать, что в ту минуту я испытала шок – не сказать о пережитом мной ничего! Сначала мне показалось, что меня облили помоями из грязного ушата, потом бросили в горящую топку. У меня перехватило дыхание. Я не могла ни говорить, ни плакать. В голове стучали вопросы, на которые я не могла найти ответа: «За что она так со мной? Почему она думает, что я желаю ей смерти? Что мне делать?» И если раньше мне давала силы жить дочь, ради нее я все принимала со смирением, то теперь, даже она не могла меня удержать от принятия страшного решения. Я, как медик, знала, как можно легко уйти из жизни, и даже врачи не определят, что произошло. Я уже выбрала время ухода – ближайшая ночная смена. Но ночью мне приснился сон: Любовь Ивановна, строгая такая, грозила мне пальчиком, как маленькому ребенку. В ее глазах было столько боли, что я проснулась с этой болью. Наутро я написала письмо в газету «Семья»: «Люди добрые, кто читал книги Любови Ивановны Пановой, и у кого есть возможность, приютите меня с ребенком». Мне, конечно, никто не ответил, так как письма моего даже не напечатали.

В начале июля две тысячи седьмого года, собрав все необходимые вещи и не сказав ничего матери, я вместе с дочерью решила вновь съездить в Переправную. А после поездки найти пристанище в каком-нибудь монастыре. Для себя я решила, что говорить Любови Ивановне о своих проблемах не буду. Просто посетим это место и все. Как знать, может, в будущем у меня не будет такой возможности. Сейчас, при воспоминании об этом, мне становится смешно. Она уже все знала, еще в первый мой приезд, в две тысячи шестом году. Потому на прощанье и сказала мне: «Приглашаю тебя с дочерью на первый семинар в следующим году». При встрече с Любовью Ивановной говорить мне ничего не пришлось, она сама поселила меня с дочерью в своем доме, а потом, когда я начала ломать голову, куда мне теперь ехать, предложила остаться.

Что испытываю я сейчас? Чувство благодарности по отношению к своей матери за свое рождение и за ее поведение. Иначе как бы я могла узнать – что такое Мама? Да, Мама с большой буквы! Мама, которая среди ночи почувствует, что ее ребенку плохо и без зова и просьб придет к нему. Мама, которая весь день проводит в заботе о детях, сама с трудом вспоминая, завтракала ли она сегодня? Мама, готовая отдать все детям, совершенно не думая о себе. Вы скажете, все мамы такие… Не стану спорить. Но Любовь Ивановна особенная, она ведет себя так не только со своими детьми, но и с чужими. Поэтому она и для нас Мама. Мы, живущие рядом с ней, и маленькие, и большие, получаем гораздо больше, чем получали от своих родных матерей. И это не только ее забота о еде и одежде – это безусловная Любовь, принятие нас такими, какие мы есть. Она своим примером учит нас Любви не на словах, а на деле. Очень часто Мама повторяет нам: «Вы говорите о Любви к Богу и Вере в Него, но это только слова. А подтвердите это делами, поступками. Вы приняли меня в свое сердце с любовью, а попробуйте принять с такой же любовью друг друга. Но вы не можете этого сделать. Ваше эго мешает вам. Как вы не можете понять, вы для меня все одинаковые и каждый из вас мне дорог. Когда вы думаете или говорите друг о друге плохо – вы причиняете мне боль. Это не любовь. Желание любить у вас есть, но истиной любви вы пока не можете познать. Меня лишь успокаивает то, что у вас это все впереди».

Четыре года ее кропотливого, каждодневного труда дали свои результаты. Мы, взрослые – стали терпимей относиться друг к другу. Маленькими детьми можно гордиться уже сейчас. Я им даже немного завидую. Они проживут жизнь не так, как мы прожили. Мамины уроки для многих из них не пройдут зря. Девочки выполнят первоначальную задачу женщины: быть благодарной дочерью, быть преданной и верной женой, быть нежной, мягкой, заботливой и, главное, терпеливой мамочкой.

А еще я испытываю радость, потому что, живя здесь, я избежала многих проблем. Одна из них меня бы коснулась точно, не останься я тогда жить в Переправной. Мой отец всю свою жизнь копил деньги. В девяностые годы, он, как и многие, потерял очень крупную сумму денег. От этого стал немного не в себе. Когда я уже жила в Переправной, к нему залезли в дом и, избив, отняли оставшиеся деньги. Первым, кого он обвинил в этом, была я. Хотя отец знал, что я уже два года как уехала. Трудно представить с нашим «правосудием», что меня могло ждать, если бы в тот момент я действительно там находилась. История повторилась. Через полгода отца нашли в подвале собственного дома избитым. Он был заперт там целых три дня. Едва живой, он вновь указал на меня…

Что можно испытывать теперь по отношению к Любови Ивановне, которая дала мне и моей дочери кров над головой, подарила любовь и уберегла от проблем? Моя Оля, серьезно и часто болевшая, избавилась от проблем со здоровьем. Теперь она не болеет даже в зимнее время. Учится только на «пять». Ну а страсть к вранью мы вспоминаем только как смешную историю. Несмотря на то, что я очень любила дочь, у нас не было взаимопонимания, теперь эта проблема тоже в прошлом.

Очень часто я сталкиваюсь здесь с тем, что на физическом уровне происходят чудеса, которые я как медик объяснить не могу. Ну а уж как человек тем более. Могу сказать просто: Любовь Ивановна собирается написать и защитить диссертацию. А мне кажется, что она сама – живая диссертация. Загадка для многих ученых: физиков, медиков, психологов.

С любовью, Алена.