Исповедь Камелии

– Таньку не стоило показывать, – сказал Артем Денису. – Ее содержат в психушке под надежными замками.

– Могу не показывать Таньку, пусть лечится.

– Автомобиль узнала?

– Дал три разных марки, – ответил Денис, – но одинаковые по форме и цвету, она все три признала, различия не увидела.

– Все равно по времени выходит, это был Зимовец. Ксюха, – Артем взял стул и подсел к ней, – есть среди этих хоть немного похожая на ту, которая угрожала тебе заточкой?

– Вот если бы их накрасить... – протянула та.

– Денис, накрасить можешь?

– Запросто. Только она должна хотя бы примерно назвать цвета красок. Ксюха, тени на веках были?

– Были, – ответила она.

– Цвет какой?

– Темный.

– Ну, темный тоже разный бывает: густой серый, черный, сизый – какой?

Ксюха подняла плечи:

– Да там же темно было. Но я запомнила ресницы, у нее были приклеенные ресницы.

– Приклеим, – вздохнул Денис.

– А скажи, – повернулся к ней Артем, – она какого роста?

– Среднего.

– А комплекция? Худая, полная?

– Средняя.

– М-да... – покачал головой Артем, невесело усмехаясь. Свидетельница есть, но бесполезная. – А особенности у нее были? Какие-нибудь приметы?

– Да, – вытаращив глаза, обрадовала его Ксюха. – Наглая хамка.

– Существенная примета, – захихикал Денис.

– Ладно. – Артем поднялся. – Красьте девиц, работайте, может, опознает.

София, когда он шел к выходу, прочла в его глазах вопрос, панически замахала руками, решив держаться от него подальше:

– Я еще побуду здесь, мне интересно, как изменятся девушки на фото.

– Вовка, идем к Денисовичу, – махнул рукой Артем.

– Жаль, жаль, – сокрушался Ким Денисович, постукивая кулаком по столу. – Так повезло, нашли свидетельницу... Жаль. Во всяком случае, мы теперь полностью уверены, что работает женщина, это уже кое-что.

– Это ничего, – возразил Артем. – Где и как ее искать?

– На Гуляевке, – сказал Вовчик. – Она там снимает мужиков.

– А кстати! – воскликнул Ким Денисович. – Убитые тоже живут в районе Гуляевки.

– Ну, да, а трупы находили в разных местах, – охладил их пессимизмом Артем. – Значит, не факт, что она всех троих в том районе сняла.

– Давайте сопоставим, – предложил Ким Денисович. – С Зимовцом ясно, он именно на Гуляевке взял простипому. Жмайлов ехал домой, как раз к Гуляевке, тоже был под градусами. Логично, что перед сном он решил снять простипому?

– Логично, – кивнул Артем.

– Тогда почему он не мог снять ее ближе к дому?

– Хорошо, убедили, – отмахнулся Артем. – Хотя я не понимаю, зачем ей появляться в одном и том же месте?

На этот вопрос у Кима Денисовича был готов ответ:

– Потому что простипомы стоят на определенных улицах, а не по всему городу. Доходные точки, где клиентов бывает много, контролируют сутенеры и не дадут чужой перехватывать клиентов. А на Гуляевке сутенеры бывают редко, отправляют туда неходовой товар, но и клиенты эту точку знают. У нее просто не было выбора. И нет.

– Понял, – сказал Артем пасмурно. – Устроим облаву на Гуляевке.

– Правильно. Но хорошо продумайте, как ее обложить. Упустим – второго случая не представится. Можете идти... – Оба опера уже выходили, как вдруг Ким Денисович сказал: – Артем, задержись.

– Что еще? – подошел тот к столу.

Ким Денисович о своих ребятах знает все, в душу не лезет ни по-дружески, ни как начальник, но в редких случаях его все-таки беспокоит состояние подчиненных, от которых напрямую зависит успех дела. Ребята у него классные, он дорожит ими, особенно Артемом. Расспрашивать неловко, конечно, а что делать?

– Не нравится мне твое настроение, – обтекаемо сказал он.

– Нормальное.

– С Ликой поссорился?

– Что вы, с ней поссориться невозможно, я не раз пробовал.

– Не раз? – Этой информации у Кима Денисовича не имелось, потому он удивился. – Ты это зря... пробовал. Из Лики выйдет хорошая жена, заботливая, преданная, любящая. Для нашего брата такая жена – находка.

– Вот и берите ее себе, – огрызнулся Артем.

– Не кипятись, присядь. – Он дождался, когда опер нехотя усядется на стул. – Отдохнуть тебе надо, хочешь...

– Не хочу.

– Погоди. Сейчас в отгулы тебя отпустить не могу, сам знаешь, но вот... – Он достал из ящика стола конверт, протянул Артему. – Вот халявные билеты принесли на концерт, две штуки, звезда эстрады петь будет. Бери свою Лику и на концерт...

– Никуда я с ней не пойду, – отказался Артем.

Ким Денисович нахмурился, думая про себя, что к Артему иногда крайне трудно подобрать ключик, тридцатилетний детина упрям и нетерпим. Впрочем, работе его характер не мешает, напротив, помогает.

– Неужели нельзя найти компромисс?

– Не хочу искать, понимаете? Не хочу! Почему я должен жить с Ликой, которая мне до фонаря? Только потому, что она меня любит? А я ее – нет.

– Но раньше-то ты...

– Раньше, Денисович, я был дураком, потому и обманулся.

– Тогда уйди, не морочь ей голову.

– И это пробовал, не пустила. Что мы тут базар разводим? Вы же обо всем в курсе не хуже меня.

– Ну, тогда я не знаю, чем тебе помочь.

– И я не знаю. Это как петля на моей шее.

Ким Денисович гладил усы, гладил, а ничего не пришло в голову дельного, кроме сочувствия, которое он неудачно выразил:

– А София замужем.

– Причем здесь София? – вытаращился Артем.