Исповедь гипнотезера

Переводы эти, разумеется, не единственные, было много других вариантов, вообще точного перевода с подсознательного дать невозможно, ибо язык этот МНОГОЗНАЧЕН. Версии, интерпретации, толкования… Ошибки могут быть очень серьезными, до бреда включительно. Но важно хотя бы знать, что переводить всегда есть что — подводная часть айсберга больше надводной…

При обсуждении заметили, что так получается не только с детьми. Все вроде бы гладко, все понятно, легко общаемся, отвечаем друг другу… Но в это же самое время общаются между собой — через нас — и еще какие-то личности, то ли глухие, то ли не желающие слушать друг друга: каждый слышит свое, говорит свое… Временами мы чувствуем присутствие этих чудаков, слышим их, они нам мешают, стараемся заглушить… И вдруг — бездна непонимания, вдруг оказывается, что заглушили-то нас ОНИ!..

После розыгрыша следующей сценки всем присутствовавшим предложили объяснить поведение Ребенка. Один из вариантов оказался точным, "в десятку", но и еще два других из пяти в какой-то степени правильны.

Отец. Сними рубашку.

Ребенок… (Отрицательный жест.)

— Сними, жарко.

— Не жарко.

— Да сними же, тебе говорю, весь вспотел.

— Не хочу. Не сниму.

Толстоват, нескладен, стесняется своего тела; не хочет сравнения — не в его пользу; боится, что его насмерть укусит в пупок оса — прошлым летом ему этим пригрозил в шутку какой-то умник; боится какой бы то ни было обнаженности, потому что окружающие чересчур зорки, а у него есть одна постыдная тайна; не желает загара, считает, что белый цвет благороднее — "бледнолицый брат мой"; хочет, наконец, утвердить свое право быть собой хотя бы на таком маленьком пустяке…

А почему же не объясняет сам? Потому что это слишком утомительно и мало надежд, что поймут, скорее изругают или подымут на смех; потому что стыдно; потому что нет подходящих слов; потому что и сам не знает…

Наконец, главная игра дня — Пятый Угол.

Название заимствовано от одной малосимпатичной забавы, когда несколько человек толкают одного друг к другу, из угла в угол, отвешивая при этом пинки и затрещины разной степени убедительности.

Представьте себе четырехугольную площадку, расчерченную мелом, наподобие всем известных уличных «классиков», со сторонами и углами, обозначенными таким образом:

Площадка эта, как легко догадаться, представляет собой Поле Отношений — координатную схему главных позиций Родителя по отношению к Ребенку, схему, конечно, предельно упрощенную.

В центре — Ребенок. Родители — один или двое — где-то внутри площадки.

Разыгрываются всевозможные импровизированные сценки. Переводческое Жюри с участием Ребенка прочитывает контекст поведения, и в зависимости от этого Родитель оказывается ближе то к одной стороне или углу площадки, то к другим. Задача же — попасть в центр, к Ребенку. Когда это достигается, выдается какая-нибудь шуточная награда за достижение равновесия или Гармоничной Позиции.

Но это нелегко… Я, например, участвовал в четырех этюдах, где вся моя роль заключалась в том, чтобы подойти к своему Ребенку с вопросом: "Ну, как дела?" — и каждый раз в результате оказывался в одном из углов площадки, получая соответственно титул Виноватого, Сверхопекающего, Отстраняющего, Обвиняющего… Вот как это выглядело в переводе с подсознательного.

Вот ведь как!.. Стоит чуть прибавить темперамента, как моментально впадаешь в грех сверхактивности, опаснейшая ошибка! Сдержал, пригасил себя — угодил в пассивность; из вины шарахаешься в обвинение, из альтруизма — в эгоизм. То слишком мягок, то чересчур давишь, а до Ребенка так и не добираешься…

Одна мама в нескольких сценах повторяла одно и то же: "Ужин готов", и каждый раз, как и я, оказывалась в каком-нибудь из углов.

ВИНОВАТЫЙ: "Соизволь, сделай милость, хоть это и не совсем то, что ты любишь".

СВЕРХОПЕКАЮЩИЙ: "Не вздумай отказываться, ешь все до крошки".

ОТСТРАНЯЮЩИЙ: "Как видишь, я выполняю свою функцию. А вообще шел бы ты к бабушке".

ОБВИНЯЮЩИЙ: "Марш к столу, тунеядец!"

ВИНОВАТЫЙ: "Бедняжка, я знаю, что тебе скверно живется, но что мне делать?!"

СВЕРХОПЕКАЮЩИЙ: "Дай мне исчерпывающую информацию, чтобы я понял, во что вмешаться. Дай возможность позаботиться о тебе".

ОТСТРАНЯЮЩИЙ: "Надеюсь, ты понимаешь, что мне не до тебя; надеюсь, не станешь и впрямь рассказывать, как дела".

ОБВИНЯЮЩИЙ: "Что еще натворил, негодяй эдакий, признавайся. Ничего хорошего от тебя не жду".

Еще один папа пытался сказать каждодневное: "Садись заниматься" или "Иди делать уроки". Вот что из этого выходило.

ВИНОВАТЫЙ: "Знаю, что тебе не хочется, но хоть для очистки совести, хоть для вида…"

СВЕРХОПЕКАЮЩИЙ: "Я и только я знаю, что тебе надлежит делать в каждый момент, без меня ни шагу. Всегда с тобой, всегда вместе".

ОТСТРАНЯЮЩИЙ: "Делай в принципе что угодно. Главное, чтобы тебя не было видно и слышно".

ОБВИНЯЮЩИЙ: "Опять будешь ловить мух, лентяй злостный, халтурщик бессовестный. Я тебе покажу, я заставлю!"