Исповедь экономического убийцы

Каждый раз, покидая квартиру Клодин, я задумывался, правильными ли вещами я занимаюсь. Где–то в глубине души я подозревал, что нет. Но разочарования прошлого неотступно преследовали меня. МЕЙН, казалось бы, предлагала мне все, чего не хватало в моей жизни, и тем не менее я продолжал спрашивать себя: а одобрил бы это Том Пейн? В конце концов я убедил себя, что, узнав больше, испытав все на практике, я впоследствии смогу лучше разоблачать это — старое оправдание по принципу «работаю изнутри».

Клодин взглянула на меня озадаченно, когда я поделился с ней этими мыслями.

— Не будь смешным. Если ты уже вошел, ты никогда не сможешь выйти. Ты должен решить все для себя сейчас, пока не залез глубже.

Я понял ее, и ее слова меня испугали. Уйдя от нее, я прошелся по Коммонуэлт–авеню, свернул на Дартмут–стрит — и уверил себя в том, что я стану исключением.

Несколько месяцев спустя мы сидели с ней на диване, из окна наблюдая за снегопадом на Бикон–стрит.

— Мы маленький эксклюзивный клуб, — сказала она. — Нам платят, и хорошо платят, за то, что мы обманным путем уводим из разных стран мира миллиарды долларов». Значительная часть твоей работы — подталкивать лидеров разных стран мира к тому, чтобы они становились частью широкой сети по продвижению коммерческих интересов Соединенных Штатов. В конце концов эти лидеры оказываются в долговой ловушке, которая и обеспечивает их лояльность. Мы можем использовать их, когда нам будет это необходимо, — для удовлетворения наших политических, экономических или военных нужд. В свою очередь, они укрепляют свое политическое положение, поскольку обеспечивают своему народу технопарки, электростанции, аэропорты. Владельцы же инженерных и строительных компаний США становятся очень богатыми.

В тот день, в идиллической обстановке квартиры Клодин, расслабленно любуясь кружащимися снежными хлопьями, я познакомился с историей профессии, которой собирался заняться. Клодин рассказала, что на протяжении почти всей истории империи создавались с помощью военной силы или угрозы ее применения. Однако после окончания Второй мировой войны и появления на международной арене Советского Союза, после того как SAMAячил призрак ядерного холокоста, силовые решения стали слишком рискованными.

Решающий момент наступил в 1951 году, когда Иран восстал против британской нефтяной компании, эксплуатировавшей и природные ресурсы Ирана, и его жителей. Эта компания была предшественницей «Бритиш Петролеум», сегодняшней «Би–Пи». Тогда очень популярный, демократически избранный иранский премьер–министр Мохаммед Моссадык (журнал «Тайм» назвал его человеком года в 1951 году) национализировал всю нефтяную промышленность страны. Разъяренные англичане обратились за помощью к США, своему союзнику во Второй мировой войне. Однако оба государства опасались, что военные репрессии спровоцируют Советский Союз на действия от имени Ирана.

И тогда вместо морских пехотинцев Вашингтон послал агента ЦРУ Кермита Рузвельта (внука Теодора). Он великолепно выполнил свою задачу, расположив к себе людей — как взятками, так и угрозами. Затем с его подачи они организовали уличные беспорядки и демонстрации, которые создавали впечатление, что Моссадык был непопулярным и неподходящим лидером. В конечном итоге Моссадык был побежден. Остаток жизни он провел под домашним арестом. Проамерикански настроенный шах Мохаммед Реза стал единовластным диктатором. Кермит Рузвельт положил начало новой профессии, той самой, которой я собирался посвятить жизнь. [15]

Гамбит, разыгранный Рузвельтом, изменил ближневосточную историю и при этом вывел из употребления все старые стратегии построения империй. Он также совпал с началом экспериментов в «ограниченных неядерных военных действиях», которые в конечном итоге закончились унижением США в Корее и Вьетнаме. К 1968 году, когда я проходил собеседования в АНБ, стало ясно, что, если США хотят осуществить свою мечту о глобальной империи (как это виделось людям вроде президентов Джонсона и Никсона), им придется взять на вооружение стратегии, основанные на опыте Рузвельта в Иране. Это был единственный путь победить Советы без ядерной угрозы.

Однако существовала одна проблема. Кермит Рузвельт был сотрудником ЦРУ. Если бы его поймали, последствия были бы ужасны. Он организовал первую операцию США по смене правительства другой страны; ясно было, что за ней последуют другие. Важно было найти подход, при котором Вашингтон не был бы задействован напрямую.

К счастью, 1960–е годы стали свидетелем и других революционных изменений: усиление многонациональных корпораций и таких международных организаций, как Всемирный банк и Международный валютный фонд. Последние финансировались преимущественно Соединенными Штатами и нашими братскими строителями империи в Европе. Между правительствами, корпорациями и многонациональными организациями возник симбиоз.