Исповедь экономического убийцы

Я стал искать Эквадор в атласе. К моему удивлению, на Африканском континенте его не было. Тогда я обратился к указателю и обнаружил, что Эквадор действительно находится в Латинской Америке. На карте было видно, что речные системы, берущие начало из андских ледников на территории Эквадора, образуют истоки могучей Амазонки. Далее я узнал, что джунгли Эквадора — самые обширные и труднопроходимые в мире и что местные жители вели такой же образ жизни, как и их предки тысячелетиями ранее. Мы приняли это назначение.

Закончив курсы Корпуса мира в Южной Калифорнии, мы в сентябре 1968 года направились в Эквадор и оказались среди людей, образ жизни которых действительно напоминал образ жизни коренного населения Северной Америки до колонизации. В Андах мы работали с потомками инков. Я никогда не думал, что подобные места еще сохранились. Ведь до этого единственными латиноамериканцами, с которыми мне доводилось общаться, были состоятельные ученики в школе, где преподавал отец. Мне понравились туземцы, жившие охотой и земледелием. Я ощущал странное родство с ними. Каким–то образом они напоминали мне друзей–бедняков из городка моего детства.

Однажды на взлетно–посадочной площадке нашей общины появился человек в деловом костюме, Эйнар Грив. Он был вице–президентом «Чаз.Ти.Мейн, инк.» (МЕЙН), международной консалтинговой фирмы. Эта организация, предпочитавшая оставаться в тени, проводила исследования с целью определить целесообразность выдачи Всемирным банком миллиардного кредита Эквадору и его соседям на строительство гидроэлектростанций и других объектов инфраструктуры. Эйнар, кроме того, был еще полковником запаса армии США.

Он начал вести со мной разговоры о преимуществах работы в такой организации, как МЕЙН. Когда я упомянул, что до вступления в Корпус мира меня приняли в АНБ и я собирался вернуться к ним, он сообщил мне, что иногда действует как их посредник. Он так посмотрел на меня, что я заподозрил, что одной из его задач была оценка моих возможностей. Теперь я понимаю: он занимался обновлением моего досье; особенно его интересовала моя способность выжить в условиях, которые большинство жителей Северной Америки сочли бы враждебными.

Пару дней мы вместе провели в Эквадоре, а потом поддерживали связь по почте. Он попросил готовить для него отчеты с оценкой экономических перспектив Эквадора. У меня с собой была портативная пишущая машинка, я любил писать и поэтому с удовольствием выполнил его просьбу. За год я послал ему по меньшей мере пятнадцать длинных писем. В них я рассуждал о политическом и экономическом будущем Эквадора, оценивал растущее недовольство в общинах туземцев, их попытки противостоять нефтяным компаниям, международным агентствам по развитию и прочим организациям, пытающимся приобщить их к цивилизации.

Когда моя поездка по линии Корпуса мира была окончена, Эйнар пригласил меня на собеседование в штаб–квартиру МЕЙН в Бостоне. В беседе он подчеркнул, что основным бизнесом МЕЙН была инженерия, но крупнейший клиент МЕЙН, Всемирный банк, недавно потребовал, чтобы они взяли в штат экономистов для создания экономических прогнозов в целях определения выполнимости и важности инженерных проектов. Эйнар посетовал, что нанял трех экономистов очень высокой квалификации с безупречными дипломами: двух — со степенью магистра и одного доктора наук. Они все провалились самым жалким образом.

— Никто из них, — сказал Эйнар, — не в состоянии сделать экономический прогноз по странам, где нет надежной статистики.

Он рассказал мне, что, помимо этого, они сочли невозможным соблюдение условий контракта, который обязывал их выезжать в отдаленные страны, такие, как Эквадор, Индонезия, Иран и Египет, интервьюировать местных лидеров, давать личную оценку перспектив экономического развития в этих регионах. С одним случился нервный срыв в отдаленной панамской деревне; панамские полицейские сопроводили его в аэропорт и отправили обратно в Штаты.

— Твои письма свидетельствуют о том, что ты в состоянии работать, даже когда нет доступа к достоверным данным. А учитывая условия, в которых ты жил в Эквадоре, я уверен, что ты сможешь выжить почти везде.

Он сказал, что уже уволил одного из экономистов и готов поступить таким же образом с остальными в случае, если я соглашусь на эту работу.

Вот так и получилось, что в январе 1971 года мне предложили должность экономиста в МЕЙН. Мне исполнилось двадцать шесть — чудесный возраст, в котором становишься неинтересным для призывной комиссии. Я посоветовался с семьей Энн. Они поддержали меня в выборе работы. Думаю, в этом сыграло свою роль и мнение дяди Фрэнка. Я вспомнил, что он говорил о моей возможной работе в частной фирме. Об этом никогда не упоминалось вслух, но у меня нет никаких сомнений, что моя работа в МЕЙН была следствием мер, предпринятых дядей Фрэнком тремя годами раньше, в дополнение к моему опыту работы в Эквадоре и моему желанию писать об экономической и политической ситуации в этой стране.