Исповедь

Оно подобралось уже совсем близко, так, что заключенный мог почувствовать, как исходит от существа холод и пробирается внутрь его тела, словно он опускается в глубокий, холодный и мрачный колодец. И, вдруг, перед ним стало еле заметно вырисовываться, прикрытое вуалью тумана, лицо. Оно освещалось изнутри каким-то фосфоресцирующим бледно-синим светом. Он уже отчетливо увидел и опознал лицо священника. Но на этот раз оно было не розовое, полное жизни, каким мы привыкли видеть здоровых и бодрых людей. Это было лицо холодного, разлагающегося трупа. Глаза священника неожиданно открылись, и на заключенного уставились два черных, пронзительных, непроницаемо черных пятна. Это был взгляд смерти. Чья-то холодная и мокрая рука, передавив вены у запястья, сжалась на заключенном, своей мертвой хваткой. Если бы он мог кричать, парализованным от страха голосом, то его легкие и бронхи просто разорвались бы от последнего дикого нечеловеческого крика его души.

Наутро двое тюремщиков спустились бодрой походкой вниз по ступенькам винтовой лестницы к камере заключенного, принеся ему утренний завтрак. Обе лампочки: в коридоре и в камере исправно работали, разрисовывая узорами причудливые тени на стенах помещений. Туман и мрак рассеялся, исчез зловонный запах плесени и гнили, и камера заполнилась легкой прохладой, которая склонна бывать в подземелье в эту пору.

Бодро войдя в камеру и не услышав ответа на свои слова, они обнаружили к жуткому своему удивлению застывшую статую заключенного, сидящего у стены облокотившись спиной. Джек нетвердым шагом подошел к заключенному и поднял его свешанную на грудь голову и обомлел. На него смотрели обезумевшие от страха и ужаса широко раскрытые глаза холодного трупа. На стене, к которой труп облокачивался, были выведены багровой кровью имена и фамилии каких-то людей. Кроме трупа никого в камере не было.

Один из тюремщиков, которого звали Гари, подошел к стене и присмотрелся к надписи.

– Это же кровь! Настоящая багровая кровь.

– Ничего не трогай, – произнес Джек хриплым голосом, – Ты лучше поспеши за следователем. Он должен это видеть первым. Должно быть, этот бедняга сума сошел, а быть может, он в чем-то признался перед смертью. Интересно… – он поднял руку трупа и заметил в области запястья черно-синюю гематому в виде отпечатка человеческих пальцев, – какой странный синяк у него на руке, будто он боролся сам с собой. Успокой его душу всевышний.

– Странно…, от чего он умер? Что означает это безумное выражение его лица и глаз? Аж мороз по коже прокатился. – Гари заерзал туловищем, пытаясь сбросить с себя неприятные ощущения. – Он словно увидел дьявола перед смертью. Э-хе-хе, – тяжело вздохнул Гари, – должно быть у него при жизни много грехов было.

– С чего ты это взял? – спросил Джек, покусывая губы, его глаза судорожно бегали по надписи на стене.

– Так тяжело не покидают этот мир, если душа небезгрешна.

– Хм, – тяжело выдохнул Джек. – И то верно.

– Странно, – произнес Гари, подходя к противоположной стене.

– О чем ты?

– Здесь лежит какой-то предмет, – Гари нагнулся и поднял небольшой черный предмет. – Это книга Джек, вот она, – он протянул ее напарнику.

– Книга? – удивленно переспросил Джек, взяв ее в руки. – Я не помню, что бы у заключенного была в камере какая либо книга, – он живо перелистал страницы. – Это же библия. Да, в самом деле, обыкновенная библия.

– Довольно таки странно это. Ты не находишь Джек? Заключенный перед смертью читал библию.

– Что же тут странного? – поинтересовался Джек.

– Странно то, что книга лежит у противоположной стены от трупа. – Ответил Гари, еще раз всматриваясь в застывший с протянутой рукой труп.

– Ну, что с того? Ничего необычного… – слегка взволнованным голосом протянул Гари.

– Я готов поклясться, что в камере у заключенного не было никакой книги. А ну-ка рассказывай, иначе нам обоим несдобровать, – немного погодя он продолжил с суровым видом старшего по должности, – Лучше расскажи все сейчас, до того, как этим займется прокуратура. Куда ты ходил этой ночью?

– Ладно, ладно, – голосом виновного проговорил Гари, – от тебя ничего не скроешь.

– А от следователя – и подавно. Тебе здорово может влететь от начальства, ведь суд еще не завершен, а заключенный уже мертв. Понимаешь? – сказал Джек.

– Ну, хорошо, – согласился Гари, – сегодня ночью, когда мы попрощались, и ты пошел спать, я не удержался и отправился к камере смертника, что на первом этаже. Он то и передал мне эту библию. Он сказал, что невиновен, и, что никого не винит в своей участи. Он сам себя обвинил, в том, что часто ссорился со своей женой, да так, что их соседи ничего не упускали из виду. Ему только сынишку маленького жаль, что одного оставляет.

– Я вспомнил, откуда книга появились у этого парня, – промолвил вдруг Джек.

– Откуда? – поинтересовался Гари.

– Ее принес один священник. Да, точно, – словно вспоминая, проговорил Джек, – он тогда подходил к его камере, на первом этаже, что бы исповедовать заключенного перед его казнью. Ведать он то и оставил библию ему, что бы тот помолился.