Исповедь

Меч не опущен в руках Херувима,
сторожа райских ворот.
Божья обитель для грешных незрима,
            сердце как лед.

Долгие ночи бессонного бденья…
Только никто не постиг
долгих ночей и тоски, и сомненья,
            слезный, горячий родник…

Крепкой тоски нерушимы вериги…
В сердце — тяжелый обет.
Господи. В вечной незыблемой книге
            сердце искало ответ…

Сердце ненужное, темное, злое,
знавшее боль от стыда.
Даже свеча пред святым аналоем
            гасла всегда.

Что же случилось? Как белая стая,
в сердце раскрылись цветы…
Келья от света совсем золотая…
            Господи, Господи — Ты.

Разве я снова Тобою любима?
Разве сомненья ушли?
Крылья Господни простерты незримо…
Меч огнецветный в руках Херувима
            тихо коснулся земли.

15 июля 1921

ПИСЬМО

И возгласил: «Девица, встань»

Евангелие Луки, VIII, 54.

            И пришло оно в черном конверте,
на печати неровный сургуч…
Ты — Один, Ты велик, Ты могуч,
            Ты сильнее обманчивой смерти.

            Не давай ни открыть, ни прочесть.
Измени эти грустные строки,
Ты ведь знаешь, мы все одиноки, —
            отврати эту скорбную весть.

            Помнишь, помнишь ли дочь Иаира.
Вспомни чудо свое, улыбнись.
Ты сказал ей, коснувшись: «Проснись».
            И она пробудилась для мира.

            Ты не хочешь, не ведаешь зла.
Помоги нам не веровать смерти.
Распечатала. В черном конверте
            только слово одно: «Умерла».

15 июля 1921

«То было раньше, было прежде…»

То было раньше, было прежде…
О, не зови души моей.
Она в разорванной одежде
стоит у запертых дверей.

Я знаю, знаю — двери рая,
они откроются живым…
Душа горела, не сгорая,
И вот теперь, полна до края
осенним холодом своим.

Мой милый друг! В тебе иное,
твоей души открылся взор;
она — как озеро лесное,
в ней небо, бледное от зноя
и звезд дробящийся узор.

Она — как первый сад Господний
благоухающий дождем…
Твоя душа моей свободней,
уже теперь, уже сегодня
она вернется в прежний дом.

А там она, внимая тайнам,
касаясь ризы Божества,
в своем молчанье неслучайно
и в трепете необычайном
услышит Божии слова.

Я буду ждать, я верить буду,
что там, где места смертным нет,
другие приобщатся чуду,
увидя негасимый свет.

«Пускай душа в смятеньи снова…»

Пускай душа в смятеньи снова…
Веленья духа ты твори…
Ведь до сих пор ты не готова,
Еще в тебе не стало слово
Преображенным изнутри,
Затем, чтоб радостно и молча
В нем светлом воссияла ночь.
Ты все в какой-то жажде волчей
Души не хочешь превозмочь.

Зачем она. Минуло пламя
Тревожны жадные уста,
А легкий дух, он вместе с нами
Глаголет вечными словами,
И глубина его чиста.
Кого зовешь? Врага ли, друга ль?
Стихии трепетной не тронь,
Пусть сам Господь раздует уголь,
Преображающий огонь.

18 июля 1921

«Так величав и так спокоен…»