Исповедь

- Вот уж не думал, что американцы в наш храм ходят, - сказал умиленный Вася. Слово "наш" выпелось у него совершенно естественно.

- Ой, да что вы! - радостно зашептала женщина. - К нам много народу ходит. И, верите ли, в основном-то американцы. Ну и русские, конечно. Нравится им у нас. Душа, говорят, отдыхает. Вот этот мужчина - это наш чтец. У него жена русская. Негритянка эта с детишками - на клиросе поет. Все при деле. Вы надолго в храм? А то, может, подождете? Отец Герман вот-вот должен подойти, исповедовать будет. Вам-то дорога дальняя предстоит: исповедались бы на всякий случай! - она перекрестилась.

- Да-да, конечно! - радостно засуетился Вася. Сейчас только вожатого своего предупрежу.

Он подошел к Сьюзен.

- Мне срочно надо исповедаться! - тоном, не терпящим возражений, произнес Вася и, к своему удивлению, прочел в её глазах понимание и нечто, отдаленно напоминающее сочувствие и испуг.

- Конечно-конечно, - зачастила она, почти извиняясь, - я не тороплюсь.

Вася вернулся к женщине:

- Ну вот, все и уладилось! Простите, я не знаю вашего имени-отчества...

- Татьяна Юрьевна.

- А я - Вася.

- А по отчеству?

- Иванович. Василий Иванович, Как Чапаев.

Татьяна Юрьевна слабо улыбнулась:

- А вы, Василий Иванович, с чем в Америку пожаловали, если не секрет, конечно?

- Да вот пригласили лекции читать, но, как я теперь понимаю, больше для мебели. Без денег, за харч. Я бы и не поехал, да мать говорит, поезжай, мол, Вася, когда еще в Америку съездить удастся. В общем, почти насильно меня выпихнула. Я же неподъемный: лягу на диван и работаю себе потихоньку. Но если честно, тут не все чисто было. Приглашение мне прислали аж от самого Джимми Картера. Только он меня не знал, и я б его век не знал...

- Ух ты!

- Вот вам крест, Татьяна Юрьевна! И представьте себе, посольство американское, которое самых правоверных демократов по полгода в очередях за визой мурыжит, мне все за два дня оформило! Тут-то я и подумал: это знак!

-Да, пожалуй...

- А в общем, афера какая-то. Один прохиндей экуменический колледж в Москве на американские деньги открыть хочет. Натурально, чтобы половину этих денег разворовать. Другая - шмотки жертвам "репрессий" собирает, а потом их на толчок несет. Третий.... - Вася рубанул рукой воздух: продолжать ему дальше не захотелось.

- А-а-й! Да Бог с ними со всеми. А тут в Америке это тоже кое-кому выгодно: хотят под предлогом "помощи России" свой гешефт делать и в "вышние сферы" просунуться. Только скажите мне, Христа ради, Татьяна Юрьевна, когда это России ихняя помощь поганая нужна была?! Да еще такая, экуменическая, - Вася не на шутку разошелся: - А мне говорили вначале, поедем, мол, на научную конференцию в Атланту "Христианство и демократия". Уж лучше бы ее "Упыризм и вурдалакия" обозвали. Ну, наука так наука, ладно: я этой хренью двадцать лет занимаюсь. Чувствую, понадобился я этим жуликам "для представительства": то-то они мне вначале говорили, нужен, мол, юрист православный. А где их нынче взять? А тут я им под руку подвернулся. Тьфу! Прости, Господи!

"К Тебе Пречистой Божией Матери аз окаянный припадая молюся: веси, Царице, яко безпрестани согрешаю и прогневляю Сына Твоего и Бога моего, и многажды аще каюся, ложь пред Богом обретаюся, и каюся трепеща: неужели Господь поразит мя... - голос старика, казалось, начал вздрагивать от напряжения, - ...и по часе паки таяжде творю; ведущи сия, Владычице моя Госпоже Богородице, молю, да помилуеши, да укрепиши, и благая творити да подаси ми".

- Извините, я вас заболтал, Татьяна Юрьевна? - спросил Вася.

- Нет, что вы, что вы! Я так давно не слышала русской речи, я имею в виду московской...

- А вы сами из Москвы будете?

- Нет, я из Ленинграда.

- И давно здесь?

- Сразу после войны.

Каким ветром занесло эту милую русскую женщину в Америку да еще сразу после войны. Попала в оккупацию? Ушла с немцами? Потом подалась в Америку? Думать об этом Васе не хотелось: что бы там ни было в прошлом, Татьяна Юрьевна стала ему за несколько минут знакомства совершенно родным человеком.

Вася знал многих эмигрантов всех "волн" и редко к кому испытывал симпатию: в конце концов подавляющее большинство из них боролось против его Родины.

Лишь однажды - в Голландии - он встретил пожилую "энтээсовку", горько сокрушавшуюся по поводу развала СССР.

"Мы-то думали, что боремся с коммунизмом, - тихо, словно оправдывалась, произнесла она, - а теперь я вижу, что они все хотели просто уничтожить Россию... Единственно, чем я могу утешить себя, так это тем, что все наши труды были, в сущности, совершенно бесплодными... и если бы не ваши изменники наверху..."

"Не попущай, Пречистая, воли моей совершатися, не угодна бо есть, но да будет воля Сына Твоего и Бога моего: да мя спасет, и вразумит. И подаст благодать Святаго Духа, да бых аз отселе престал сквернодейства..." - звучал голос чтеца, явно переживавшего в момент чтения молитвы ее глубочайший смысл.

Татьяна Юрьевна перекрестилась и отдала поясной поклон. Вася последовал ее примеру.