Испорченность

С закрытыми глазами мои мысли вернулись к тому месту, где они были с тех пор, как я впервые увидела его — к мужчине в банкетном зале. Хотя я наблюдала, как он пробирается сквозь толпу, я не смогла заметить его после приветствия доктора Олсена. Я вспомнила, что он сказал, когда перебил мистера Синклера. Таинственный мужчина сказал, что предложит сделку по финансированию наших исследований. Конечно, он не понимал, какой объем финансирования мы ищем.

Было что-то еще, что-то в его взгляде.

Я вздрогнула, когда характерный щелчок запирающего механизма эхом разнесся по пустому залу, запах распустившихся цветов смешался с мужским одеколоном, насыщенным березовыми и черносмородиновыми нотками.

Сделав глубокий вдох, я открыла глаза и резко повернулась к двери. В тусклом свете стоял человек, о котором я думала. Таинственный мужчина из банкетного зала. Мой разум не мог осмыслить, не мог сложить кусочки воедино.

— Я могу вам помочь? — спросила я. Зачем я вошла в пустую комнату?

Мой взгляд обшарил его. Дверь за ним в коридор была закрыта, как и прежде. Была ли она заперта?

Встав, я старалась выглядеть уверенной, как будто этот человек меня не заинтриговал.

Вместо ответа он сделал еще один шаг в мою сторону.

Мой пульс подскочил на ступеньку, пока он продолжал молча смотреть на меня.

— Что вы хотите?

С каждым его шагом вперед я обнаруживала, что отступаю. Конечно, это не кричало об уверенности, но держало его на расстоянии. Так было до тех пор, пока мои плечи не уперлись в боковую стену.

Паника начала захватывать мой желудок, разливаясь по венам. В этом человеке было что-то тревожное. Он едва моргнул, не сводя с меня пристального взгляда. Я опустила глаза, проследив за его ноазами и внезапно смутившись платья и того, как вырез подчеркивал мою грудь. Где мой лабораторный халат, когда он так нужен?

— Сэр, я полагаю, эта комната не предназначена для нашего мероприятия. Мы должны уйти, — все это время я продолжала сканировать его с головы до ног.

Он был даже выше, чем казался издалека.

Его присутствие было обширным, подавляло всё даже в этой пустой комнате.

Хотя я и хотела казаться спокойной, моя физиологическая реакция на его присутствие была непроизвольной. Поверхностное дыхание, дрожь, сжатые в кулаки руки и учащенный пульс, я была клиническим примером «дерись или беги».

Если бы у меня был выбор, я бы выбрала бегство.

Я двинулась вдоль стены, мои высокие каблуки скользили, когда я пробиралась к двери.

Остановившись рядом с подносом на подставке с кофейными чашками, я поняла, что вариантов у меня не много.

Бегство нереально, этот человек выше меня на голову.

Осталось бороться.

Нет.

Никакого выхода не было. Он был слишком большим. Физически у меня нет шансов.

Перцовый баллончик.

Да, он был у меня в сумочке.

Мой взгляд метнулся к стулу, на котором я сидела. Дерьмо.

У меня не было сумки.

Расправив плечи, я встретила его пристальный взгляд.

— Ни один из нас не должен быть здесь, — сказала я, собрав все силы, на которые была способна.

Он стоял неподвижно, будто мои слова не имели никакого значения. Судя по его реакции или, лучше сказать, отсутствию таковой, я не была уверена, что он меня услышал. Я говорила вслух? Он слышал? Он что, оглох?

Нет. Он отвечал на вопросы Дэмиена. Он мог слышать.

Не говоря ни слова, таинственный мужчина сделал шаг вперед, потом еще один. Его дорогие мокасины бесшумно скользили по мраморному полу, едва касаясь поверхности. С каждым шагом он увеличивался, казался больше, чем секунду назад.

Выше.

Шире.

Если бы мое зрение имело фокус камеры, этот человек сейчас заполнил бы весь объектив.

Сглотнув, я отказалась отвести взгляд, продолжая нашу молчаливую битву воли. Я вздернула подбородок, не желая съеживаться от страха. Его одеколон завладел моими чувствами так же, как и его присутствие. Сила и контроль исходили от него так, как я никогда раньше не испытывала.

Большую часть своей взрослой жизни я провела в академических кругах. Там были мужчины и женщины с впечатляющей квалификацией, она управляли кафедрами и целыми университетами, и все же их присутствие бледнело по сравнению с этим человеком.

Мы продолжали смотреть друг на друга, и я почувствовала в нем что-то до боли знакомое, хотя и понимала, что это невозможно.

— Кто вы и почему здесь?

Может, если я повторю вопросы, он ответит.

Он остановился на расстоянии вытянутой руки.

Возможно, это неверное толкование; однако пространство, которое он мне предоставил, придало мне немного уверенности. Я подняла лицо повыше.

— Если вы подойдете ближе, я закричу.

Уголок его губ слегка приподнялся.

— Доктор Карлсон… — Его глубокий голос прогремел во мне, как гром в пасмурный день: — …если бы я хотел причинить вам вред, вы бы не стояли здесь.

— Тогда что вы хотите?

Он покачал головой, бессовестно глядя на мою грудь и обратно в глаза.

— То, чего не должен.

От его ответа покалывало кожу. И все же мне удалось сказать:

— Вам не следует здесь находиться.

В моем сознании было много возможностей его желаний, очевидно, я думала, что констатация очевидного была важна.

— И вам не следует. Это небезопасно.