Исполняющий обязанности

Ответ на вопрос Грязнова оказался примитивно простым. На взрыве настаивал Вахтанг. После поминок Еву должны были отвезти к нему домой, где ее ждал юрист, в присутствии которого она должна была написать дарственные на имущество мужа. После этого, обойдя круг любителей изысканных забав, другими словами — после веселенькой групповухи, Ева должна была отправиться к себе домой, где и завершить цикл земного существования. Жаль, конечно, красивую бабу, от которой было бы еще немало пользы другим, но выход тоже не просматривался — Вахтанг был жесток и неумолим. Давид взял в долг у него крупную сумму, не вернул и умудрился утонуть, как неопытный щенок! Значит, пусть вдова отвечает. Всем своим состоянием. Но так как стало известно, что у нее завелись какие-то шашни с одним прокурором из Генеральной, решили убрать ее вообще, чтоб и следов не осталось. А поручение — что оставалось делать, все уже отчасти замешаны в общих делах — вынужден был принять на себя полковник Огородников. Он тоже сидел у них на крючке, благодаря одной неприятной истории.

Было дело, пролетел с деньгами, пришлось срочно выкручиваться, эти — Вахтанг со своими помощниками — выручили, тоже попросили о малом одолжении, помог. Так и пришлось сотрудничать. Банальная, в сущности, история. Он еще и философствовать пытался, этот смазливый герой нашего времени. Как же, молодой, удачливый, перспективный полковник милиции! А туда же…

Выслушав «исповедь» Огородникова, решили все же досмотреть «кино» до конца. Полковник же не знал еще, что взяли его одного. А требовалось срочно выяснить, где мог бы спрятаться его напарник. Оттого и соблюдали такую таинственность.

Показ снова пошел. И вскоре они поняли, что совершили тактическую ошибку. Даже две.

…Вот Огородников, стянув маску, вытер ею лицо и стал легко узнаваем. Он передал Жеребцову связку ключей.

— Ну так я пошел, — сказал он. — Закроешь дверь, ключи на всякий случай не выбрасывай, они нам потом могут еще понадобиться. Помощь тебе моя сейчас нужна, Ваня?

— Да какая от тебя помощь? — отмахнулся тот движением локтя. — Фонариком светил, вот и вся подмога. Иди. Я сейчас сам закончу, а потом выйду на лестницу, погляжу в окно. Как только ты мигнешь фарами, я разом спущусь. Договорились?

— Лады. — И полковник вышел из квартиры.

Жеребцов, осторожно протягивая провод, вышел в коридор, закрыл за собой стеклянную дверь комнаты, без всякого инструмента вдавил сильными пальцами в нижний угол ее филенки что-то похожее на обойную кнопку с длинным жалом и намотал на головку конец провода. Поднялся, отряхнул руки и, погасив фонарик, висящий у него на груди, вышел за дверь. Послышались металлические звуки поворота ключа…

Вот, значит, какой способ они решили применить! Расчет строился на том, что именно эта, единственная в квартире, стеклянная дверь открывалась из комнаты в коридор, и, потянув ее на себя, Ева немедленно была бы убита. Изрезана осколками стекла, растерзана начинкой бомбы и, вообще, размазана по стенам. А следов убийцы не оставили, потому что работали в целлофановых бахилах, надетых поверх ботинок, и в перчатках.

Но и это еще не все. Наблюдатели наконец увидели и главную свою ошибку, из-за которой ими не был взят Жеребцов: они поторопились, не дождались, как говорится, последнего аккорда — заключительных фраз преступников, боясь, что сами могут опоздать занять выгодные позиции для захвата. А у тех, оказывается, был свой договор. Ждали-то обоих, а те выходили порознь! Вот Жеребцов и понял, что могло произойти внизу и почему не просигналила ему машина. А раз так, то… все правильно. Такой «артист» заранее предусмотрел способы отхода. Обычный вариант, скорее всего, — в потолочный люк на верхнем этаже, вниз через другой, уже в соседнем подъезде, а там — дай бог ноги! Главное, чтоб замки не висели. Ну а уж об этом они наверняка позаботились заранее. Что и произошло.

И вторая ошибка в том, что зря посмотрели видеозапись при полковнике. Теперь он мог бы догадаться, что ему здесь врут, что Жеребцова не взяли, тот все еще на свободе. Значит, нельзя было дать ему опомниться и придумать для себя удобную версию.

— Куда ушел Жеребцов? — резко спросил Грязнов. — Его адрес! Немедленно! Где у него «крыша»?

— Не знаю, — на всякий случай сказал Огородников.

— Ну не знает, — облегченно сказал Турецкий, — и хрен с ним, ребятки. Надоело возиться! Забирайте и кончайте!

— Но вы обещали! — взвизгнул полковник, снова сжавшись в кресло.

— Мы?! — как о чем-то невероятном спросил Турецкий, обводя всех взглядом. — Кто-нибудь слышал, чтобы я что-то ему обещал? Вячеслав Иванович, может, у меня стало плохо с памятью? — Он сурово и пронзительно посмотрел на генерала, и Огородникову показалось, что Грязнов тоже съежился под этим взглядом.

«Так вот кто здесь главный, а вовсе не Грязнов! Тогда этот, наверное, и есть тот самый Турецкий?!»