Исполнение

— Но сможем ли мы быть счастливы, если предадим всё это? Предадим шанс драконов освободиться от боли? Ты знаешь, что нет. И потому мы должны это сделать. Но знай. Пусть в этой жизни было много всего, чего я не пожелал бы даже злейшему врагу — в моей жизни так же была и ты. И уже только поэтому всё случившееся многократно себя стоило. Я благодарю тебя за то, что была со мной, Меридия. И слабым, почти невозможным, но всё же утешением мне служит то, что и после смерти мы сможем быть вместе. Я люблю тебя. Спасибо тебе за всё.

После этого он подарил ей последний поцелуй. Мимолётный, совсем немного коснувшись её губ. Но она его поняла. Поняла, что если они сейчас позволят себе больше — то у них уже не будет сил от этого отказаться.

— Янтарь веселящий, — начал Дитрих, вскидывая руки в воздух и сразу ощущающий, как неведомая сила словно тянет из него жилы, — дикий! Бурю буйства несущий! Кости дробящий, захлебнувшийся в хохоте, оседлавший смерч — откройся просящему твоего снисхождения!

В этот момент в его голове начали вспыхивать тёмно-жёлтые руны. Это был текст обращения к Янтарю, но немного другой. И тут Дитриха осенило. Ведь и верно, он не знал боевого варианта своей молитвы — и верный Янтарь сейчас подсказывал ему нужные слова.

— В благую волю того, кто просит тебя, вникни! Кровью пополни кровь, осквернителя воли моей — настигни! Разрушая мысли его, кости его — стихни! Разрывая жаждой его одержимость, погребая его под собой — дрогни!

И вот ноги Дитриха отрываются от земли, и он летит. И чувствует, что неведомая сила словно продолжает тянуть из него энергию. В подвешенном состоянии он чувствовал, словно что-то подцепило его за живот в области пупа, и за шею — и теперь из его горла и из живота уходит вверх сияние Цвета, принимая облик шестой, Янтарной сферы.

Меридия оставалась на земле одна. Вскинув руки вверх, она начала было:

— Серебро хладнокровное…

После чего закашлялась и упала на колени. Потом встала и снова повторила попытку:

— Серебро хладнокровное… крепкий хребет…

Но и теперь сил ей не хватило. Упав на колени, она спрятала лицо в ладонях и зарыдала:

— Я НЕ МОГУ ЭТОГО СДЕЛАТЬ, ОТЕЦ! ПОТЕРЯТЬ ТЕБЯ… ДИТРИХА… Я НЕ МОГУ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ УБИТЬ ВАС!!!

— Ты должна это сделать, Меридия, — глухо пророкотал Мизраел. Дитрих, у которого в его состоянии совершенно отнялся язык, был поражён, что у Мизраела хватает сил вообще что-то говорить, — я знаю, как это трудно, больно и несправедливо. Но это нужно сделать. Мы слишком многое принесли в жертву, чтобы это, наконец, случилось. Прошу тебя… Умоляю тебя… Доченька, прости меня…

Голос Мизраела оборвался — кажется, на эти слова он растратил последние силы. Но Меридии этого оказалось достаточно. Встав и тряхнув головой, девушка вскинула руки и поспешно начала молитву, словно боясь, что выдержка может отказать ей в любой момент:

— Серебро хладнокровное! — рыдая, закричала она, — крепкий хребет! Вместилище всяких богатств! Покровитель стяжателей — укрепи своего служителя! Тому, кто чувствует его, слушает, повинуется слепо — ответит! Кожу того, кто умеет хранить, вервие, связки и мышцы его — крепит! Сердце его, обращённое к спектру всяких Цветов — греет! Расточителя всяких Цветов, самоубийцу, дерзнувшего воле драконьей перечить, мучительной пытке… Подвергни!