Исполнение желаний

Горничная с трудом сдерживала слёзы. Лучше бы он её избил, а потом всё закончилось, как обычно — за одну-две минуты. Но в этот раз он мучил её почти час. Крутил, то так, то этак. Она равнодушно подчинялась и слушала, как раз за разом пищат часы на его руке. Скорее бы всё прекратилось. Она уйдет, он заснёт, а утром жизнь вернётся на круги своя.

Но когда всё прекратилось, мистер Парсон её не отпустил, притянул к себе и сказал:

— Спи.

Джеллика замерла, прижимаясь к горячему телу того, кого ненавидела всей душой, к мужчине, от одного запаха которого её тошнило и накрывало отчаянием. Они лежали на кровати, огромной и мягкой, похожей на облако. Противно пищали часы. Мужчина спал, но не разжимал рук. А Джеллика смотрела в темноту, и из её глаз ползли тяжёлые медленные слёзы. Она боялась даже пошевелиться и не сомкнула век до самого утра. Лишь когда за окном забрезжил рассвет, девушка, несмотря на все усилия, провалилась в тяжёлую дрему.

Корпоративная зона: «Мариянети»

Зеленая лампа на массивном столе горела уютным ровным светом, лысоватый мужчина, устроившийся в мягком кожаном кресле, задумчиво листал проекции голопланшета, делая время от времени глоток-другой из высокого глиняного стакана.

— Теперь я знаю, как выглядит солидная старость, — на пороге кабинета возник молодой гость — темноволосый и темноглазый, одетый в дорогой костюм, под которым, однако, угадывалось крепкое натренированное тело. — Привет, дядя Марко.

Хозяин кабинета оторвался от своего занятия и сказал с усмешкой:

— Гляди, гляди, Раггиро. Молодыми бывали все, а вот солидным в старости становится не каждый.

С этими словами он отложил планшет и поднялся:

— Иди сюда. Обними старика.

Раггиро широко улыбнулся, делая шаг вперед. Мужчины крепко обнялись.

— Ну, расскажи, как мать? — спросил Марко, усаживаясь в кресло возле кофейного столика. — Ещё готовит свои знаменитые канолли?

Племянник закатил глаза:

— Каждые выходные. Ты же её знаешь, если на столе нет обеда из семи блюд и трёх десертов, она считает, что все останутся голодными…

— Узнаю свою сестру. Садись, садись.

Раггиро опустился в соседнее кресло, и тут же, словно по волшебству, в дверях возникла эффектная стройная секретарша.

— Кармина, принеси нам кофе, — попросил Марко.

Девушка вышла, а гость проводил ее заинтересованным взглядом.

— Эй, — окликнул племянника дядя. — У нее есть муж. Даже не думай.

— Не-не, не думал, — тут же вскинул руки и, не моргнув глазом, соврал гость. — Я просто… ноги у нее длинные.

— Знаю я тебя. Сперва длинные ноги, потом приступ страсти, потом на дело, а я разбирайся с этими ревущими дурами. Уже и не подсчитаю, сколько раз ты для них погибал в рейдах.

— Да ладно, так и будешь припоминать? — поморщился Раггиро.

— Не припоминать, а держать на контроле. Зная…

Он замолчал, потому что дверь открылась и вошла Кармина с подносом. Поставила перед мужчинами чашки с кофе, сахар, кувшинчик со сливками, вежливо улыбнулась и удалилась, провожаемая взглядом гостя.

— Кофе? — искренне удивился Раггиро, когда девушка вышла. — Серьезно?

— С тех пор, как твоя тетя озаботилась моим здоровьем, пить можно только вино за ужином или молоко с амаретто в течение дня. Любой другой алкоголь приходится прятать. От всех, даже от Кармины, — Марко вздохнул и направился к висящей на стене картине. Сдвинул её в сторону, открывая доступ к небольшому сейфу, нажал на сканер отпечатка пальца и извлёк на свет початую бутылку граппы. — Женишься — поймёшь.

— Благодарю, но я лучше ещё раз погибну в рейде, — усмехнулся племянник.

— Эй, — взгляд дяди потяжелел. — Семья — самое главное в жизни мужчины. В двадцать семь это уже надо понимать и не нести чушь. А бесконтрольно трахать девок можно и с кольцом на пальце.

— Можно. Но без кольца это делать проще, — сказал Раггиро.

— Ещё бы. Вот только девка не родит тебе наследника, не сделает канолли и не станет беречь от старческих болячек.

Раггиро разлил граппу по бокалам.

— Опять мать жаловалась? — спросил он.

— Не жаловалась, а просила повлиять, — поправил Марко. — Бери пример с сестры. Вышла замуж, создала семью…

— Велия нашла себе болвана, который только перед свадьбой понял, что его женщина — рейдер из первой двадцатки, — фыркнул племянник. — Хороша семейка. И ты ставишь ее в пример! Давай, скажи еще про Рикарду!

— Рикарде не повезло. Рвать брачный контракт — всегда плохо, но ты бы хотел для своей кузины жизни с мужиком, который время от времени правит ей то нос, то челюсть?

— Хотел бы — не урыл бы его, — огрызнулся Раггиро. — Давай, завязывай со своей агитацией. Женюсь я без ваших указаний.

— А о матери подумал? — чуть повысил голос Марко. — О том, что ты у неё — единственный сын? Хватит шляться, заведи семью и начни уже жить как мужчина, а не как сопляк.

— Я понял, — хмуро ответил племянник.

— Вот и прекрасно. Вернешься из рейда — закроем этот вопрос раз и навсегда. Чин-чин, — Марко поднял бокал с граппой.

— Салют, — по-прежнему угрюмо отозвался племянник, опрокидывая в себя алкоголь.

Граппу запили несколькими глотками кофе, и Марко, наконец, перешел к делу: