Исполнение приговора

Поначалу генерал решил, что произошла какая-то ошибка – старый хрен, набирая электронный адрес, ткнул своим корявым пальцем не в ту клавишу. Потом до него дошло, что, не зная сложного пароля, связаться с его компьютером невозможно; на ум пришел глупый розыгрыш, устроенный кем-то из коллег или даже подчиненных, а вслед за мыслью о нелепости и полнейшей неуместности такой клоунады как-то само собой вспомнилось, что среди его сослуживцев есть только один клоун, склонный к подобным выходкам и неизменно оправдывающий их острой оперативной необходимостью.

Все это промелькнуло в сознании за какие-то доли секунды. Генерал Тульчин овладел лицом почти мгновенно, но он точно знал: этого «почти» поганцу на том конце линии с лихвой хватило, чтобы насладиться его секундной растерянностью.

– Что за маскарад? – сердито спросил он.

– Какая жизнь, такой и вид, – притворно вздохнул липовый старец. – Тяжко мне тут одному, сынок. Приехал бы, что ли, или прислал кого – с огородом пособить, крышу подлатать, а то совсем не справляюсь.

– Что, так уж совсем и плохо? – усомнился генерал.

– Бывает, конечно, и хуже, но – редко, – заявил Струп. – Да вот, сам гляди, какую справку мне давеча в поликлинике-то выписали!

И, развернув испещренный бурыми пятнами засохшей крови пропуск, немного подержал его перед стеклянным глазом веб-камеры.

– Да ладно! – прочтя написанное рукой умирающего Фомы, не поверил своим глазам Андрей Константинович.

– За что купил, за то и продаю, – с горьким удовлетворением произнес майор Бурсаков. – Рад бы утешить, да нечем. Ежели не поторопиться, делать тут нашей родне совсем нечего станет.

– Ладно, – заметно помрачнев, сказал генерал, – подумаем, чем тебе помочь. А ты молодец! С таким диагнозом – и ничего, бодрячком. Ты… гм… отец, береги здоровье. Это сейчас твоя главная задача. – Он пригляделся к нечеткому, с плохонькой камеры, изображению на мониторе, убедился, что майор в наушниках, и, из осторожности слегка понизив голос, добавил открытым текстом: – Ты наши глаза и уши на самом горячем участке. Поэтому никаких активных действий – просто продолжай наблюдать.

В небольшом кафе, расположенном наискосок через улицу от здания почтамта, негромко играла инструментальная музыка. Кафе открылось каких-нибудь двадцать минут назад, и в тесноватом зале было всего трое посетителей – двое неблагополучного вида молодых людей за столиком в углу, которые пили пиво и что-то обсуждали на странном наречии, в равных пропорциях состоящем из блатной фени и классического русского мата, и прилично одетый гражданин лет сорока с хвостиком. Последний разместился у окна и, покуривая, мелкими глотками пил кофе, который оказался неожиданно хорош. Гражданин был одет вполне демократично, в серую спортивную куртку из непромокаемой ткани и практичные синтетические джинсы. Засевшие в углу со своим пивом гопники щеголяли в похожих нарядах, но при этом почему-то не возникало ни тени сомнения в том, что эти двое одевались на вещевом рынке, а гражданин у окна – в дорогом столичном бутике. Чисто арифметически элементов сходства в их одеяниях насчитывалось больше, чем различий, но сходство явно было поверхностным, а различие – огромным, как расстояние от Земли до Кассиопеи.

То же можно было сказать и о людях, помещавшихся внутри описанных тряпок. Гопники оставались гопниками, и этим все сказано, зато гражданина у окна так и подмывало назвать господином, для верности присовокупив какое-нибудь воинское звание – например, господин полковник. Или, как минимум, подполковник, но ни в коем случае не майор – уж очень цельным, будто отлитым из металла, он выглядел, да и набирающий силу галдеж в углу игнорировал с надменным равнодушием человека, которому даже в голову не приходит прислушаться к тому, о чем беседует грязь под его ногами.

Он был высок, широкоплеч, спортивен, без малейшего намека на брюшко. Темно-русые, уложенные в аккуратную прическу волосы, если и поредели с тех пор, как ему стукнуло семнадцать, так разве что чуть-чуть, совсем незаметно. Твердое, с правильными чертами лицо ровным счетом ничего не выражало, и лишь в моменты, когда он делал очередной глоток из чашки, на губах появлялась тень одобрительной улыбки: кофе и впрямь был отменный. Прозрачные, как подтаявшие льдинки, серо-голубые глаза неотрывно смотрели в окно, как будто на улочке захолустного райцентра происходило что-то дьявольски занимательное. Скучающему за стойкой бармену казалось, что таким образом любитель крепкого кофе игнорирует гомонящее в углу быдло. Еще ему подумалось, что, происходи дело не утром, а вечером, вот так запросто проигнорировать местных ребят этой залетной пташке вряд ли удалось бы. Да и сейчас, если вовремя не слиняет, парень рискует нарваться на неприятности – народ, особенно некоторые его представители, здесь еще тот…