Исполнение приговора

А впрочем, чему тут удивляться? «Стечкин» был визитной карточкой Сиверова-номер-два, главной отличительной особенностью его фирменного почерка. Смерть Федора Филипповича, судя по всему, планировалось представить как самоубийство, и кто-то решил, что, застрелись он из «Стечкина», это будет уже перебор. Правда, в таких случаях на месте инсценированного самоубийства оставляют что-нибудь, что не жалко бросить – в идеале это ствол, принадлежавший убитому, но на худой конец сойдет какой-нибудь старенький «ТТ» или «Макаров». А тут, гляди-ка, целый «вальтер»! Да какой – будто только что из заводской упаковки!

– А вы, ребята, не скупитесь, – вертя пистолет в руках, хмыкнул Сиверов.

Слегка оттянув затвор, он заглянул в патронник. Патрона в стволе не было. Тогда Глеб выщелкнул из рукоятки обойму и в задумчивости подбросил ее на ладони. Любой нормальный, вменяемый человек, не говоря уже о профессиональном стрелке, перед тем, как пустить оружие в ход, должен проверить, заряжено ли оно. Может, конечно, и не проверить, особенно если действовать приходится второпях, но в данном случае такая вероятность невелика – уж очень профессионально этот парень работает. Да и потом, куда ему торопиться? Все спланировано, все заранее тщательно подготовлено, каждый шаг продуман и рассчитан чуть ли не по секундам – словом, места для спешки и небрежности просто-напросто нет. Так что разрядить обойму – это не выход, а способ нажить новые проблемы.

Приняв решение, Глеб вынул из кармана швейцарский армейский нож со множеством лезвий, одно из которых представляло собой миниатюрное подобие плоскогубцев. Выщелкнув из обоймы верхний патрон, обернул головку полой рубашки, чтобы не поцарапать, а затем прихватил плоскогубцами и, повернув, извлек пулю.

Бездымный порох маленьким конусом темных, отливающих антрацитовым блеском крупинок высыпался на шершавый бетон парапета. Глеб дунул, и чья-то не случившаяся смерть безобидно развеялась в воздухе, осыпавшись на землю редким, бесшумным и никем не замеченным дождем. Подумав секунду, он проделал ту же операцию еще с одним патроном, вставил в пустые гильзы увесистые, в медных рубашках пули, по очереди большим пальцем вдавил обезвреженные патроны в обойму, а обойму загнал в рукоятку «вальтера».

Придирчиво взвесив пистолет на ладони, он снова задумался. Разница в весе была мизерная, он даже не мог с уверенностью сказать, ощущает ее на самом деле или просто думает, что ощущает, потому что знает об ее существовании. Но он – это он, а люди-то все разные! Когда-то давно, в прошлой жизни, он знавал одного прапорщика, который мог с завязанными глазами, по весу, определить, что находится в каждой из трех совершенно одинаковых бутылок – водка, портвейн или медицинский спирт. Невероятно, но факт: на глазах у Глеба прапорщик на спор проделывал этот коронный трюк множество раз и ни разу не ошибся.

Рассеянно рыскающий по сторонам взгляд остановился на небольшой кучке сухого штукатурного раствора, оставленной строителями у стены надстройки. Разница в весе будет все равно, подумал Глеб, – но без точных электронных весов ее не определишь. Если ему это удастся, он не человек, а какой-то демон. А против демона я жидковат, тут нужен священник, да и то не всякий, а – хороший, сильный экзорцист…

Вскоре заряженный смесью кварцевого песка и гашеной извести пистолет занял свое место на дне рюкзака. Действуя по принципу «кашу маслом не испортишь», Сиверов не поленился обезвредить все патроны до единого. Конечно, у киллера наверняка будет при себе еще и «Стечкин», но начнет он именно с «вальтера», потому что таков сценарий. Вряд ли он станет снова и снова дергать затвор, один за другим выбрасывая негодные патроны, пока не выбросит все. Но нежданная осечка хоть как-то уравняет шансы его превосходительства и этого профессионального стрелка, дав генералу время прицелиться. И лучше, если осечка будет не одна…

Альпинистское снаряжение прозрачно намекало не только на способ, которым убийца вознамерился проникнуть в квартиру, но и на время, когда это произойдет: ясно, что средь бела дня спускаться по веревке с крыши и лезть в окно – предприятие, мягко говоря, рискованное. А он ведь не за столовым серебром лезет, а по душу взятого под домашний арест генерала ФСБ. Не принесет кому следует в положенный срок генеральскую душу – распрощается с собственной. У них, демонов, с этим ох, как строго!