Читаем Исполин над бездной полностью

— Брось, папаша Гардион! Какой я тебе ведеор! Зови меня, как и прежде, Рэ Шкипер! — спокойно вмешался Рэстис Шорднэм.

— Это хорошо, это ты правильно, Рэ, что не хочешь от нас откалываться… — удовлетворенно прохрипел Гардион и продолжал: — Так вот, послушаем, что об этом думает наш друг Рэ Шкипер.

— А что тут много думать? — сказал Рэстис. — Нужно просто разобраться в сути дела. На что может рассчитывать Гроссерия? Во всяком случае, не на дождь. Что же остается? Остается массовый психоз и до предела накаленные страсти, которые ловко можно направить в нужную сторону. Этим и займутся абы, монахи и переодетые барбитцы. Они заявят, что бог единый не совершил чуда, потому что в Гирляндии развелось слишком много безбожников, которых надо истребить. Разъяренные многотысячные толпы крестьян хлынут в города расправляться прежде всего с рабочей беднотой. Вспыхнут кровавые междоусобицы, правительство замечется в панике и по единому слову Брискаля Неповторимого снимет запрет со скалдов. А этого допустить нельзя… Или, быть может, кто-нибудь тут иначе думает?

— Никто иначе не думает! Правильно, Рэ! — взволнованно загомонили рабочие.

— Тише, друзья, спокойно! — замахал руками Гардион. — Не кричите все сразу! Предлагайте по очереди, как нам встретить завтрашнее моление о дожде.

— Я предлагаю такое! — первым отозвался Дуванис, подняв руку с бутербродом и весь раскрасневшись от собственной смелости. — Я предлагаю послать во все деревни эстафету и начать агитировать за полный бойкот молебна!

— А Калию свою ты уже сагитировал? — с добродушной усмешкой спросил Рэстис.

Дуванис окончательно сконфузился:

— Калию не удалось… Она у меня еще слишком темная…

Рабочие сдержанно засмеялись. Каждый вспомнил о собственной жене, тоже пока «еще слишком темной».

— Вот то-то и есть, что темная. Темных еще беда как много, — заговорил Гардион. — С темными терпение нужно, особый подход, тонкость обхождения. Их нельзя хватать за шиворот и насильно тащить вон из храма, обзывая при этом дураками. А потому открытая агитация за бойкот молебна заведомо обречена на провал. Для крестьян дождь — это вопрос жизни и смерти, и молебен стал для них последней надеждой. Ты, Фроск, сам в деревне живешь, тебе бы это полагалось знать лучше других. А ты — агитировать за бойкот… Может, будут какие другие предложения?

— Да, будут, — поднялся вдруг Рэстис Шорднэм. — Я предлагаю такое, друзья мои! По всем заводам Марабраны разослать активистов, которые растолкуют рабочим цель завтрашнего молебна. Нужно добиться, чтобы марабранские рабочие тоже приняли участие в молебне. Дождя, конечно, не будет. Крестьяне будут крайне раздражены. Вот тут-то и нужно не дать абам использовать напряженную обстановку. Не попы и барбитцы, а наши люди должны выступить с речами и растолковать народу смысл и цель всей этой провокации. Если в результате кой-кому из абов намнут бока, то это им пойдет только на пользу!

Тут завыли, заголосили заводские сирены, объявляющие конец перерыва. Рабочие стали расходиться по своим цехам. Дуванис и Рульф повели Рэстиса Шорднэма на отдаленные задворки завода, чтобы выпустить его через тайную калитку в город…

12

Не небо, а расплавленная синяя эмаль без единого пятнышка. Не солнце, а дракон огнедышащий… Дуванис Фроск стоит в одной майке и легких полотняных брюках во дворе своей маленькой усадьбы в Аркотте и кричит жене через распахнутое настежь окошко:

— Эй, ведрис Калия! Вы, главное, зонтик не забудьте прихватить! И галоши!

— Ладно, ладно, зубоскаль себе! — откликается жена откуда-то изнутри дома. — Тот смеется хорошо, кто смеется последним!

— Сегодня я, наверное, буду и первым и последним! Но ты, Калюни, поторапливайся все-таки! Люди уже собираются! Глядишь, весь молебен с тобой прозеваем!

— Иду!..

Через минуту на пороге дома появляется молодая женщина лет двадцати. В ее гибкой фигурке, смуглом подвижном лице и порывистых движениях еще много девичьего. Это Калия. Она в самом деле приготовилась к дождю. На ногах у нее белые резиновые боты, под мышкой зонтик. В руках она держит толстенный молитвенник с заложенной в него карточкой — той самой, на которой изображен бог единый на облаке и напечатан текст молитвы о ниспослании дождя.

Выйдя на пыльную деревенскую улицу, супруги быстрым шагом направились к часовне бога единого, воздвигнутой много веков назад посредине деревенской площади и называемой по традиции храмом.

На плацу перед часовней уже собралась большая толпа, человек в пятьсот. Слышен сдержанный говор, отрывки молитв, тихое пение священных гимнов. Многие из собравшихся то и дело задирают головы, тоскливо осматривают безнадежно чистые лазурные небеса. Нет ни малейших признаков дождя.

Перейти на страницу:

Похожие книги