Исполин над бездной

— А что тут говорить? — вздыхает протер-секретарь. — Смерть Гионеля Маска, конечно, большая утрата, но это общий удел всех людей. Его вечной душе теперь хорошо, ибо она уже вкушает неземную радость у подножия престола бога единого. Нам же остается воздать должное останкам усопшего. Я доложу об этом его святости. Надеюсь, узнав о том, что вы до конца выполнили возложенную на вас миссию, его святость смилостивится над вами и сократит срок вашей опалы. Смею думать, что вы стремились именно к этому.

— Безусловно, ваше беспорочество, безусловно! — горячо подхватывает Вигурий и, придвинувшись грудью к столу, тихо добавляет: — Однако я не это считаю теперь самым главным. Простите, ваше беспорочество, но вы, кажется, не уловили самое удивительное в моем сообщении!

— Я не уловил?… Что вы имеете в виду, дорогой коллега? — насторожился Мельгерикс.

— Я имею в виду странное помешательство Гионеля Маска, — твердо заявил Вигурий и снова откинулся на спинку кресла.

— Почему странное? Ведь врач вам ясно сказал: у больного горячка, он бредит…

— Да, да, это правильно! Он бредил в горячке! Но, ваше беспорочество, уж очень он удивительно бредил, слишком уж последовательно и логично, ни разу не сбившись! Подумайте, как все произошло! Его привез все тот же неизвестный человек, который накануне увез. Когда больной пришел в себя, то сразу начал бредить тем, что он маленький мальчик по имени Феруш. Он плакал, просился к маме домой, в Гух-Норб! Вы понимаете, какой ужас: великий Маек, для которого уготован мраморный саркофаг в сардунском Пантеоне Гениев, просился перед смертью в марабранский Гух-Норб! Этим он бредил непрерывно, вплоть до самой кончины. Даже за минуту до смерти, он, как мне сообщили, прошептал: «Мама, мама, не бросай своего маленького Феруша!» В течение восьми часов, которые он провел в своем доме после возвращения, он ни разу не осознал себя Гионелем Маском. Кстати, ваше беспорочество, я успел навести кое-какие справки. Феруш — это уменьшительная простонародная форма имени Фернол. Однако никакого Фернола ни среди родственников, ни среди друзей Маска мне обнаружить не удалось. Откуда же тогда, позвольте вас спросить, такой навязчивый бред?

— Я вас не совсем понимаю, ваше беспорочество, — медленно произнес Мельгерикс. — Что вы, собственно, хотите всем этим сказать?

— Я хочу этим сказать, что в теле Гионеля Маска не было души Гионеля Маска. Я хочу сказать, что его поездка на юг была не просто прощанием с родными местами, а чем-то иным, более значительным и страшным. Ваше беспорочество! Я видел Маска перед этой поездкой. Это был человек ясного сознания, полностью примиренный со встречей с неизбежным. А вернулся он таинственным ребенком по имени Феруш, похищенным у какой-то Нифи Кусочницы из Гух-Норба. Каким образом душа маленького мальчика переселилась в тело умирающего старика, мне, конечно, неизвестно, но в том, что она переселилась или, вернее, насильно была переселена, я абсолютно уверен! Это я и хотел подчеркнуть его святости. А теперь прошу, чтобы это сделали вы!

— Все это звучит довольно убедительно, дорогой коллега, но тем не менее ваши подозрения и догадки похожи на бред! — иронически заметил Мельгерикс. — Для снятия с себя опалы вы сконструировали слишком ужасное и неправдоподобное дело, расследование которого ввиду смерти Маска заведомо неосуществимо. Знаете что, ваше беспорочество, не сочтите за труд навестить меня дней через пять после похорон Гионеля Маска. Мне кажется, я смогу предложить вам более верный способ для снятия опалы. Дело будет не менее фантастическое, но зато абсолютно реальное и конкретное. Я дам вам возможность оказать его святости неоценимую услугу!

— Значит, вы не верите мне?! — набычился Вигурий.

— Ну что вы, что вы! О чем может быть речь! Но вы все-таки подумайте и в назначенный срок осчастливьте меня своим визитом!

Протер-секретарь поднялся с кресла, давая этим понять, что разговор окончен.

— Благодарю вас, ваше беспорочество. Я непременно воспользуюсь вашим любезным предложением. А пока прошу простить за беспокойство! — холодно сказал Вигурий и тоже встал.

Он понял, что протер-секретарь не поверил его рассказу, хотя, видит бог единый, он поведал о странном перевоплощении Гионеля Маска совсем не для того, чтобы снять с себя опалу…

10

Доктор Канир переживал жесточайшее душевное потрясение. Небывалая операция, подготовленная и осуществленная профессором Нотгорном, вполне удалась, но она принесла результаты неожиданные и ужасные…

Когда Канир увозил спящего старика композитора обратно в Сардуну, у него еще не было ни малейших сомнений в справедливости и гуманности сложного эксперимента. Он слепо верил своему шефу. Но, вернувшись в Ланк, он стал свидетелем странного диалога между профессором Нотгорном и его юным пациентом.

Фернол Бондонайк только что очнулся после наркоза. Он лежал в отдельной комнате и выглядел совершенно здоровым. Профессор Нотгорн сидел возле койки на стуле и пристально смотрел на юношу. Заметив, что Фернол открыл глаза, профессор спросил:

— Кто вы, друг мой?