Испить до дна

— Эй, вы! Как вас там! — крикнула она прорабу. — Не успели дорогу заровнять, как канаву опять на пути прорыли!

— Мы, хозяюшка, проводим газ и воду, — миролюбиво отозвался тот. — Не канава это, а траншея.

Алена отодвинула незакрепленное звено новой изгороди и решительно направилась на вражескую территорию.

— Полюбуйтесь! — она показала ему свое кровоточащее колено. — Я травму получила из-за ваших траншей, спасибо еще — позвоночник не сломала! У нас дачный поселок, а не линия фронта! Устроили тут зону повышенного риска. Траншеи, окопы! И бункер вместо дома!

— Эй, Ваня! Принеси хозяюшке зеленку из нашей аптечки! — крикнул прораб одному из строителей и беззлобно усмехнулся девушке в лицо. — А откуда твоя травма, я видал. Все ступеньки пересчитала или через одну?

Алена даже задохнулась — ах, так теперь за ней еще и целыми днями подглядывать будут?! Не уединишься, не разденешься, не позагораешь! Даже с собственной лестницы не полетишь в свое удовольствие!

— А ваше какое дело! Не смейте совать свой нос в мои дела, понятно?

— Чего ж тут не понять?

Прораб, к ее досаде, никак не поддавался на провокацию и голоса упорно не повышал. Видимо, получил строжайшее указание с соседями в конфликты не вступать. А может, просто характером обладал мирным.

— А мое дело маленькое. Хозяин заказывает — мы строим. Проложим трубы — забросаем траншеи. Переложим стены по новой, согласно его капризу, — вывезем битый кирпич. И будет у вас снова тишь, да гладь, Божья благодать.

Он терпеливо улыбнулся:

— Давай лучше помогу ссадину прижечь.

Присел на корточки с пузырьком зеленки, принесенным рабочим, хотел залить ей ранку.

— Руки убери! — Алена так сильно оттолкнула ни в чем не повинного прораба, что он, икнув, сел на траву, и «бриллиантовая зелень» брызнула ему на одежду.

Правда, он был в рабочем комбинезоне, а потому и на этот раз не очень рассердился. Скорее, озадачился:

— Ну ты и развоевалась, мышка! Только я тут при чем? Я человек подневольный, наемный пролетарий. Коль чего не нравится — претензии к хозяину.

— Ах, я — мышь? А ты крыса! А хозяин ваш вообще... знаешь кто? Он... он...

Пока распалившаяся воительница подыскивала самое хлесткое слово, выражение лица прораба как-то неуловимо изменилось, в нем появилась занозистая мужицкая хитринка.

— Так кто наш хозяин? — едко подначил он. — Говори же, мышка! Рожай!

— Он... презренная осклизлая мокрица!

Прораб как сидел на траве, так и покатился по ней, давясь от смеха. Даже вылил на себя остатки зеленки.

Но как ему удалось, беззвучно хохоча с крепко сомкнутыми губами, в то же время произнести совершенно внятно, отчетливо и виновато:

— Совершенно осклизлая. И бесконечно презренная. И именно мокрица. Согласен.

Чревовещатель он, что ли?! И чьему знакомому тембру он так мастерски подражает? Такому неповторимому тембру... Что же это делается!

Но вот прораб все же разжал губы и проговорил уже нормально, по-человечески, собственным голосом:

— Ты уверена, смелый маленький мышонок? — Только при этом он смотрел куда-то Алене через плечо. — А что еще ты думаешь о нашем хозяине? Выкладывай уж не мне, а прямо ему, пусть знает! Пусть примет к сведению!

Алена обернулась в направлении его взгляда...

...Как будто совсем лишившись сил, о новую фигурную изгородь всем своим весом опирался Алексей.

— Не бери в голову, Лексеич, — увидев, что хозяин побелел, успокоил его наемный пролетарий. — Ее сегодня какая-то поганая муха укусила, а вообще-то она девчонка неплохая.

И хозяин «бункера» тихо ответил:

— Я знаю.

Даже параллельные линии иногда пересекаются, если такова их судьба. А уж люди — и подавно.

Будет, чему быть... А чему быть — того не миновать.

Вот оно и сбылось.

Глава 9 ПРОСТУПОК И ПОСТУПОК

Алена изо всех сил сжала виски, чтобы унять гулкую болезненную пульсацию.

... Алеша становится перед ней на колени...

...Какая навязчивая галлюцинация... Алена уже видела это однажды... Нет, не однажды: десятки, сотни раз... Она и сюда-то, на дачу, приехала, чтобы освободиться от мучительного кошмара. Да не вышло. Совсем психика расшаталась.

Только второй план у стоп-кадра сменился. Теперь это не каюта морского «катерка обозрения», а вытоптанная строителями трава, усыпанная битым кирпичом, да новая, еще не покрашенная фигурная изгородь...

Но вот стоп-кадр оживает, и Алексей говорит:

— Я презренная осклизлая мокрица. Ты абсолютно права. И последний негодяй. Я должен был тебя отыскать, а сделала это ты, Аленушка...

— Я?

— Как тебе удалось? Я передал только московский адрес... Кто тебе рассказал про Красиково?

— Что значит — кто рассказал? Я тут всю жизнь. С самого раннего детства.

Прораб вмешался, захохотав теперь уже не беззвучно, а чуть не на всю округу:

— Да они знакомы! Хо-хо-хо! Ну дак теперь, Лексеич, сам будь добр оборону держать! А меня уволь! Не совсем, хо-хо, уволь, а только по вопросу мирного сосуществования с соседями! Я строитель, а не пограничник!

— Соседи? — переспросил Алексей.

— Соседи? — повторила Алена.

— Непосредственные и ближайшие! — подтвердил прораб, кивнув в сторону Алениного участка.