Испить до дна

Швейцар в роскошной униформе услужливо распахнул перед прибывшими широченную, сверкающую двустворчатую дверь. Что-то спросил по-итальянски. Никитин, поблагодарив, отрицательно мотнул головой.

— Что он сказал? — сонно спросила Алена. — Что мы ошиблись адресом?

— Предложил помочь донести багаж. Я ответил, что как-нибудь справлюсь сам.

— У тебя много багажа?

— Угу. Причем поклажа очень ценная. Но не тяжелая. Ты совсем ничего не весишь. Как пушинка.

Надо собраться с силами и все-таки возмутиться. Должна же она хоть как-то проявить упрямый тельцовский характер!

— Я?! Багаж?! Я тебе что, чемодан?

— Ну нет. Сундучок с сокровищами.

Он за словом в карман не полезет! Надо было бы посильней взбрыкнуть, вырваться, бросить ему что-нибудь резкое...

Но от его щеки, расположенной совсем близко, так вкусно пахло смесью моря и изысканного мужского одеколона! А его дыхание, которое она ощущала у себя на лбу, успокаивало, как ласковый теплый бриз...

И вообще, ее так клонило в сон. В сладкий, безмятежный сон... В счастливый сон, с которым она упорно пыталась совладать.

— Что за манера не отвечать на вопросы, — а язык-то давно уже заплетался, — я спросила, куда это ты меня привез.

— Я уже ответил, забыла? В отель.

— Ммм... ну ладно... Только...

— Чшш! Все в порядке. Не волнуйся.

— Я... не... волну...

Волнуюсь... волнушки... крепкие грибочки с концентрическими кругами на шляпках... Волнушки растут поздней осенью в лесу неподалеку от дачи... Теперь туда придется ходить в обход, проклятый забор перегородил дорогу...

Волнушки в кадушке, волнушки ядреные, волнушки соленые, соленые волны... Как они укачивают!

Но они больше не опасны... Высокий забор — как волнорез, он преградит путь шторму... И маленький сундучок с сокровищами не опустится на морское дно, а надежно сохранится в охраняемом багажном отделении...

Дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж, картину... не простую картину, а искусно собранную из мелких разноцветных кусочков кожи...

Случалось ли вам уснуть и во сне... проснуться? Вы оказываетесь в незнакомом месте — либо кошмарно-страшном, либо сказочно-прекрасном.

Алене повезло — ей выпал второй вариант.

Просторная комната, стены которой обиты нежно-сиреневым блестящим атласом. Известно, что Тельцы к шелкам неравнодушны.

Повсюду мягкие сборчатые драпировки, тоже в сиреневых тонах. Они скрывают и двери, и окна. И непонятно, какое теперь время суток.

Изогнутые светильники в стиле модерн, имитирующие диковинные растения и льющие из плафонов-бутонов мягкий, приглушенный, не режущий глаза свет.

Кресла с высокими овальными спинками, как на гравюрах серебряного века. Их гнутые ножки утопают в ворсе лилово-розового ковра.

Одно из кресел, повернутое к Алене тыльной стороной, вплотную придвинуто к подобию подсвеченной стеклянной колонны в человеческий рост, внутри которой заметно некое движение.

О, да это декоративный аквариум!

Золотые рыбки-телескопчики с выпученными глазами и хвостами-вуалями задумчиво перемещаются меж тонколистных водорослей, заглатывая воздушные пузырьки и разглядывая то торшер, то бра. Наверное, принимают лампы за солнце и луну...

В уголке — низенький столик, по-видимому журнальный. Однако он сервирован изящной серебряной посудой. На две персоны.

По обе стороны от серебряных же тарелок — по целому ряду разнообразных вилочек и ножичков. Ножи разложены по ранжиру и таинственно поблескивают, как пластинки волшебного ксилофона. Так и хочется ударить по каждому из них молоточком, наверняка они отзовутся мелодическим минором.

«Бабушке понравилось бы, все так утонченно, как раз в ее стиле. Похоже на серебряные подстаканники моего детства, — подумалось Алене. — Жаль, что бабули нет сейчас со мной. И во мне тоже княжеские гены, видимо, еще живы, потому и во сне вижу не хибарку, а покои дворца... палаццо!»

Рюмки и фужеры — тоже не стеклянные, а серебряные, с чернью. Если бы все происходило наяву, Алена поднялась бы и изучила рисунок: может, в будущем пригодится для работы. А так она знает: приснившееся потом забывается, и ты долго мучаешься, тщетно пытаясь припомнить...

Да, но по центру столика стоят еще не то кастрюльки, не то судочки, словом какие-то замысловатые емкости, чуть ли не вазы, прикрытые крышками. Так что незачем и пытаться преодолеть сонную леность.

А из-под этих крышек с золочеными фигурными рукоятками доносятся одуряющие, жестоко дразнящие запахи мяса, овощей и пряностей. И еще чего-то сдобного...

Могут ли ощущаться запахи во сне? Получается — могут. А чувство голода? Это, пожалуй, единственный момент дискомфорта, нарушающий гармонию ее прекрасных грез.

Но что, если все-таки попробовать? Не рассеется ли видение, если приподнять одну из крышек? Раз можно увидеть во сне запах, значит, есть шанс и насладиться вкусом. Ах, как пахнет, просто слюнки текут!

Стоит, пожалуй, рискнуть. Решено, сейчас она поднимется... Поднимется — откуда?

Только тут Алена обнаружила, что лежит на широченной неразобранной двуспальной кровати, прямо поверх роскошного атласного покрывала с оборками. И только на ноги ей кто-то накинул мягкий шерстяной плед.