Испить до дна

Словно паришь в воздухе над необозримыми просторами... Оттолкнись посильнее — и взмоешь прямо к облакам...

Здесь не было никакой мебели — только простор и пустота...

— Я подумал, ты лучше сама устроишь все так, как тебе будет удобно, —тихо сказал Алеша. —Ты, кажется, о такой мастерской мечтала, или я не угадал?

...Вы можете подумать: не скучно ли будет им двоим, даже любящим друг друга, в таких огромных хоромах? Чем им заниматься целыми днями? Слоняться без толку из одной комнаты в другую?

Ошибаетесь... Дел было еще невпроворот. Но все хозяйственные заботы мужественно взял на свои плечи Алексей. Алена работала.

Правда, на этот раз она воспользовалась своей старой мастерской в дедушкином доме. Хрустальный дворец хорош для живописи, а то, что она сейчас мастерила, должно было родиться именно в этих стенах.

Она давно вынашивала в мыслях этот проект, даже подсчитала на всякий случай, сколько граммов золота потребуется для этого... Но всегда понимала, что это всего лишь мечты...

Алеша недавно куда-то исчез, ничего никому не сказав, а потом появился с загадочным видом и положил перед Аленой небольшой сверток.

В простом, похожем на чертежный тубус футляре... было золото. Но не ювелирные изделия, а пластины-полуфабрикаты, овальные слитки, тонкая золотая проволока...

— К сожалению, проба невысокая, — извиняющимся тоном сказал Алеша. — Хуссейн покупал это в Турции на ювелирном заводе, а у них золото изначально идет с добавками...

— Ты с ума сошел! Это целое состояние! — ахнула Алена.

— Не так дорого, как ты думаешь, — улыбнулся Алеша. — Жаль только, что ждать тебе пришлось так долго. Я ведь еще перед свадьбой позвонил Хуссейну, но он только сейчас вернулся из плавания.

При этих словах по его лицу пробежала легкая тень.

— Ты скучаешь по морю? — насторожилась Алена.

Он нежно поцеловал ее.

— Нет, правда... Мне с тобой так хорошо... Никуда не хочется уезжать.

...И теперь на миниатюрном станочке Алена обтачивала края хрупкого, почти невесомого золотого листочка... Специальные приспособления и инструменты одолжила ей для работы Катя, и она же поделилась несколькими секретами обработки драгоценного металла.

Это был кропотливый труд. Но древо рода Вяземских понемногу, день за днем поднималось от корней, обрастало новыми ветвями и чеканными листьями. Жаль только, что на миниатюрных пластинках Алена не может разместить портреты, как на дедушкином свитке, — помещаются только выгравированные, и то под лупой, имена.

А теперь остался самый последний листик. Ее. И тут Алена допустила непростительную в генеалогии вольность. Она подумала и уверенно нанесла на него — Елена Егоровна Никитина.

Вот и завершена ветвь рода Вяземских.

Но деревце, на верхушке которого Алена закрепила последний листок со своим именем, явно требовало продолжения.

Дедушка оставил пустое место внизу своего свитка, а Алена невольно скомпоновала свое творение так, что для того, чтобы картина оказалась завершенной, от верхней ветви явно напрашивалась еще одна... Та, которой должны положить начало они с Алешей.

— Не помешаю? — тихо спросил он за ее спиной.

— Нет. Я уже закончила. Посмотри.

Алеша внимательно осмотрел творение ее рук, но почему-то не похвалил, а сказал то, о чем Алена только что сама подумала:

— Тебе не кажется, что получился некий композиционный перекос? Я правильно выразился?

— Правильно, — кивнула Алена. — Вот здесь, да?

— Да. Генеалогическое древо требует продолжения... — Он пристально посмотрел на Алену. — Ты не думала об этом?

Она почему-то залилась краской, словно ее поймали врасплох, и пролепетала:

— Да... только что... А ты?

— А я давно мечтаю об этом.

И Алеша рывком подхватил ее на руки.

Он нес ее по длинному стеклянному переходу, и Алена видела над головой безбрежное ясное небо... Как будто она летит под ним, как птица мимо ромашкового луга, мимо пронизанного солнцем соснового леса, мимо старой церквушки с покосившейся колокольней, мимо озера, к которому ведет свой выводок серая утка... Точно ее пейзажи на стенах стали окнами, каждое из которых открывало новый уголок природы...

— Почему ты никогда не просил меня? — шепнула она на ухо Алеше. — Если ты хочешь...

— Потому что на своем горьком опыте понял, что ребенок должен быть только желанным, — ответил он.

— Но одного желания мало, — смущенно хихикнула Алена. —Дети не рождаются по заказу...

— Ничего подобного, — серьезно возразил Алеша. — Души, не пришедшие в этот мир, ждут, когда их позовут...

Он бережно опустил Алену на широкую кровать и хотел задернуть в спальне тяжелые шелковые шторы, но она попросила:

— Не надо. Пусть будет солнце.

Какое-то новое чувство охватило Алену, когда муж приник к ее телу и соединился с ним. Они не просто принадлежали друг другу, не только удовлетворяли страстный позыв желания — они действительно сливались воедино, соединялись, чтобы возникла новая жизнь — наполовину Алена, наполовину Алеша... и в ней они уже были связаны навсегда...

Это было чувство священного трепета, даже благоговения, словно они совершали вместе древнее таинство или колдовство...

Словно соединялись не только их тела, но и души...