Испекли мы каравай (сборник)

Арина всегда знала, что ее муж смелый и храбрый, точнее — подозревала в нем эти качества. Но Арина не могла предположить, насколько вредными и безрассудными в наше время могут быть средневековые понятия о чести. Филиппа оскорбили, его чести нанесен удар — значит, все бросай, обо всех забудь и защищай свое доброе имя.

Родителям сказали, что Филипп поскользнулся и упал с лестницы.

— Этажа три летел, — покачал головой папа Арины, не поверил.

Они шепотом спорили в своей комнате. Арина доказывала, что надо подавать заявление в полицию, Филипп слышать об этом не хотел. Мол, вот он поправится, сам разберется с Озеровым. Арина исчерпала все аргументы, когда Филипп вдруг неожиданно застыл, точно вспомнил о чем-то важном, перестал зло хмуриться.

— Камеры! — воскликнул Филипп.

— Какие еще камеры? — не поняла Арина.

— Я включил камеры на тестирование, хотел тебе сюрприз… Они должны записать!

Филипп попытался вскочить, но прострел зверской боли повалил его на кровать.

— Если на пленке все записано, идем в полицию? — быстро спросила Арина.

— Ладно, — простонал Филипп, — помоги мне встать.

Заявление в полицию они отнесли. Следователь не сказал, что дело неперспективное, но на его лице было написано, что граждане Поляковы напрасно хлопочут. Точно Арина и Филипп обратились не в орган, охраняющий закон, а в камеру забытых вещей, где им не гарантируют, что потерянную ценную вещь найдут и вернут.

Расположение камер видеонаблюдения оказалось исключительно удачным, и на черно-белой немой записи было отлично видно, как топчут ватрушки, как Озеров и его «шестерки» бьют Филиппа и даже, крупно, похотливое рыло Озерова, когда он пытается лапать беременную Арину.

Она не могла допустить, чтобы Филипп из-за урода Озерова сел в тюрьму. Но Филипп от мести не откажется — ясно как божий день, и тут никакое следствие не поможет. У Арины созрел план.

Филипп выслушал жену и не мог не согласиться, потому что в итоге выходило, что и его желание исполнялось, и ответственности можно было избежать.

— Приколько! — оценил Филипп хитроумность жены. — Кто сказал, что беременные женщины тормозят мозгами?

— Тот, кто не видел женщину на сносях, у которой муж под уголовную статью торопится.

Одной из причин, из-за которой открытие пекарни задерживали, была необходимость сдать сессию. В Москву Арина уехала одна, Филипп проводил ее на вокзале. Через три дня он вместе с Антоном и Сергеем отправился карать Озерова. Без помощи друзей было не обойтись, Филипп только-только начал передвигаться без зубного скрежета. Филипп настоял, чтобы Антон и Серега надели черные маски, но свое лицо, на котором громадный фингал из малинового превращался в зелено-желтый, не прятал.

Озерова подстерегли в подъезде его дома. Как ни велика была жажда мести у Филиппа, с ходу ударить человека ему было сложно. Помог сам Озеров.

— О! — удивился он. — Ты чего приперся? Деньги принес? Молодец, послушный мальчик.

— Гад! — прорычал Филипп и замахнулся.

Тут выскочили прятавшиеся у почтовых ящиков Антон и Сергей, схватили сзади полицая. На счастье Озерова Филипп был еще слаб и бить в полную силу не мог. Каждый взмах и удар отдавались кинжальным спазмом в груди. Но эта боль была даже приятной, она напоминала, подстегивала и оправдывала. Филипп остановился, когда вдруг резко запахло фекалиями.

— Обделался! — потянул носом Сергей.

— Доблестный полицейский надристал в штаны, — брезгливо скривился Антон.

— Фу, вонючка! — они бросили хнычущего Озерова на пол.

Филипп думал, что бандиты вроде Озерова, привыкшие к дракам, нечувствительны к боли, бесстрашны. Ничего подобного: те пять минут, что Филипп в четверть силы колотил Озерова, тот ойкал, хныкал, лебезил. И смелости у него оказались полные штаны. Напоследок Антон и Сергей заехали Озерову ногами по лицу. Некрасиво, конечно, лежащего обгадившегося человека бить. Но ребят, когда смотрели запись, более всего возмутило, как беспомощного Филиппа били ногами, и их собственные ноги отчаянно чесались в желании отплатить тем же.

Вернувшись домой после расправы, Филипп переоделся и поехал на вокзал, только-только успел к московскому поезду.

Дело о нападении на сотрудника полиции, конечно, завели. Дело казалось плевым — преступник известен. Одновременно стараниями Левы по социальным сетям в Интернете пошла гулять запись избиения Филиппа в цехе пекарни. Отклик вызвала неожиданно широкий, даже по центральному телевидению показали. Поскольку имелась ссылка на сайт Левы, где рассказывалось о строительстве пекарни, то сайт посетило громадное количество пользователей. Филипп потом говорил: «Моя побитая морда способствовала твоей славе».